на титульную
страницу сайта
к титулу книги
TO BE, OR NOT TO BE... To be, or not to be: that is the
question: Whether ’tis nobler in the mind
to suffer The slings and arrows of
outrageous fortune, Or to take arms against a sea of
troubles, And by opposing end them? To
die: to sleep; No more; and, by a sleep to say
we end The heart-ache and the thousand
natural shocks That flesh is heir to, ’tis a
consummation Devoutly to be wish’d. To die,
to sleep; To sleep: perchance to dream: ay,
there ’s the rub; For in that sleep of death what
dreams may come When we have shuffled off this
mortal coil, Must give us pause. There ’s the
respect That makes calamity of so long
life; For who would bear the whips and
scorns of time, The oppressor’s wrong, the proud
man’s contumely, The pangs of dispriz’d love, the
law’s delay, The insolence of office, and the
spurns That patient merit of the
unworthy takes, When he himself might his
quietus make With a bare bodkin? who would
fardels bear, To grunt and sweat under a weary
life, But that the dread of something
after death, The undiscover’d country from
whose bourn No traveller returns, puzzles
the will, And makes us rather bear those
ills we have Than fly to others that we know
not of? Thus conscience does make
cowards of us all; And thus the native hue of
resolution Is sicklied o’er with the pale
cast of thought, And enterprises of great pith
and moment With this regard their currents
turn awry, And lose the name of action.
Soft you now! The fair Ophelia! Nymph, in thy
orisons Be all my sins remember’d. |
ТАК БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ.... Так быть или не быть?.. Ну и вопрос!.. Способен разум противостоять Пращам и стрелам спятившей фортуны, Или, клинком оскалясь, положу Конец страданиям, и в смерть – как в сон... Не глубже, нет. Ведь сон врачует сердце, Все язвы и изъяны бытия, Которым плоть наследница. Вот где Предел благоговейных вожделений. В смерть. В сон. Сны в
смертном сне смотреть... Однако, Смотря какие это будут сны. После того, как истаскаем жизнь, Нужна хоть передышка. Есть резон Длить тяготы земного бытия... Иначе как терпеть тычки, смешки, Бесчестие, неправду угнетенья, Боль нелюбви, закона промедленье, Властей высокомерие, плевки В достоинство из недостойных уст? Когда б одним ударом расквитаться Возможно было, кто мыча и прея, Влачить бы стал постылое ярмо? Но страх – чего? – чего-то после жизни, В незнаемой стране, из чьих пространств Не возвращаются, парализует волю, Нашептывая, что земное зло Все ж предпочтительней того, иного... И чем разумней, тем трусливей тварь. Естественной решимости румянец Припудрен бледной немочью рассудка, И немощной мыслишкой перешиблен Великого деяния хребет. И действие утрачивает смысл. ...Офелия, в своих моленьях, нимфа, Помянешь ли грехи мои?..
Перевод А. Ч. |
Быть или не
быть, вот в чем вопрос. Благороднее ли молча терпеть пращи и стрелы яростной судьбы,
или поднять оружие против моря бедствий и в борьбе покончить с ними? Умереть –
уснуть – не более того. И подумать только, что этим сном закончится боль сердца
и тысяча жизненных ударов, являющихся уделом плоти, – ведь это конец, которого
можно от всей души пожелать! Умереть. Уснуть. Уснуть, может быть, видеть сны;
да, вот в чем препятствие. Ибо в этом смертном сне какие нам могут присниться
сны, когда мы сбросим мертвый узел суеты земной? Мысль об этом заставляет нас
остановиться. Вот причина, которая вынуждает нас переносить бедствия столь
долгой жизни, несправедливости угнетателя, презрение гордеца, боль отвергнутой
любви, проволочку в судах, наглость чиновников и удары, которые терпеливое
достоинство получает от недостойных, если бы можно было самому произвести
расчет простым кинжалом? Кто бы стал тащить на себе бремя, кряхтя и потея под
тяжестью изнурительной жизни, если бы не страх чего-то после смерти –
неоткрытая страна, из пределов которой не возвращается ни один путешественник,
– не смущал бы нашу волю и не заставлял бы скорее соглашаться переносить те
бедствия, которые мы испытываем, чем спешить к другим, о которых мы ничего не
знаем? Так сознание делает нас всех трусами; и так врожденный цвет решимости
покрывается болезненно-бледным оттенком мысли, и предприятия большого размаха и
значительности в силу этого поворачивают в сторону свое течение и теряют имя
действия. Но тише! Прекрасная Офелия! Нимфа, в твоих молитвах да будут помянуты
все мои грехи!
Перевод Михаила Морозова
Все русские переводы центрального
монолога Гамлета можно посмотреть
www.adada.nm.ru/gamlet_to_be.htm
на титульную
страницу сайта к титулу книги
вверх