Андрей, не сочтите за труд и тоже посмотрите вот это: http://www.lebed.com/2007/art5086.htm
А также "творчески" примените изложенное в статье к России конца 19 начала 20 века. Для справки: численность населения России увеличилось втрое за одно поколение (около 70-75 миллионов в 1970 года , 180 млн в 1913). Это был не просто "демографический сбой", это было "демографическое цунами".
Я и до знакомства с этим материалом был убежден, что у России не было выбора в 1917. Но сам механизм катаклизма для меня начал приобретать белее-менее четкие очертания лишь после прочтения этой статьи.
То что я читаю сейчас у Крюкова, опять же, для меня, звучит как комментарий к изложенной в статье модели, типа: какой-то дядя предсказал возможность ядерной реакции, а рядом с ее сухим описанием записки очевидца, перенесшего весь ужас этого явления на себе и погибшего в его испепеляющем огне.
Сравните одно из первых описаний проявления катаклизма у Ф.Крюкова ("В углу") :
"Фронтовик самоуверенно повторял и ту беззастенчивую клевету-травлю, которой насыщены были листки о Каледине и о войсковом правительстве. Но разнузданность мыслей, слов и дел была слишком очевидна и слишком возмущала простые, незараженные души дикостью и несообразностью с простой правдой и трезвой, веками налаженной обыденностью. Старики негодовали, сердито схватывались с самодовольными не по заслугам защитниками отечества и порой доходили даже до рукопашных боев."

Цитата из статьи Фрумкина:
"Неправильные идеи не появляются из Священного писания, они создаются самими молодыми людьми, потому что им нужны неправильные идеи, чтобы оправдать свои действия. Следовательно, их невозможно остановить, объяснив, что их идеи неправильны. Движения не создаются неправильными идеями. Напротив, неправильные идеи рождаются в ответ на потребность движения. Исламизм создан не исламом, а молодыми мусульманами»."

Я бы поправил так: молодым людям нужны "не неправильные" идеи, тем более они их не создают, им нужны, хоть какие-то идеи, и не для того, "что бы оправдать свои действия", а чтобы подтвердить оправданность, необходимость и неизбежность движения. А то, что единственными подходящими идеями оказались "неправильные идеи", это вопрос не к молодежи.
Не большевизм и марксизм причина российского катаклизма, а необходимость в движении и неосознанность этой необходимости и ее масштабов самим обществом, а также неспособность общества выработать приемлемое для него решение, адекватное масштабам проблемы (примером способности осознания и принятия таких решений для меня является Япония, у которой были во многом схожие проблемы в тот же период).
Вы еще сомневаетесь, что "снесение" всех существовавших тогда институтов было НЕИЗБЕЖНО? Что не готово к движению оказалось ВСЕ ОБЩЕСТВО?

Выше сказанное касается и Шолохова: Сколько ему было лет на момент "написания" романа?
Но кроме романа и других прозаических произведений за Шолоховым еще числятся письма к Сталину. Есть ли сомнения в его авторстве на этот счет? Письма, конечно, к литературе не отнесешь, но разве в этих письмах не чувствуется боль за судьбу родного "угла"? Разве эта боль не роднит его с Крюковым? Много Вы знаете советских общественных деятелей, которые решились на подобные письма?
Чье имя из среды, имеющей отношение к казакам, Вы посчитали бы достойным увидеть в качестве "автора" "ТД" при сложившихся обстоятельствах, когда напечатать роман под именем Крюкова было невозможно?

Андрей, впечатляет Ваш титанический труд по "развенчанию" Шолохова, но...
Вы никогда не думали о том, что, даже если Вы совершенно правы в своих обвинениях Шолохова в плагиате, надо быть благодарным и ему, и, возможно, Серафимовичу, за то, что сумели донести произведение столь чтимого Вами Ф.Крюкова до читателя. Было бы это возможно иначе? Боюсь не нам с Вами об этом судить.
По мне, правда не в том, кто истинный автор романа ("соавторство" Шолохова, насколько я понимаю, под сомнение никем особенно не ставится), возможно, ПРАВДА в том, что этот "испохабленный плагиатором" роман гораздо больше говорит о судьбе казачества, чем это мог бы рассказать сам Крюков, и все "ашипки" Шолохова, что называется "к месту". Но это ИМХО.
Может, все таки, есть за что сказать Шолохову "Спасибо"?

главное забыл.
за тексты ваши - спасибо!
и особо за оду о.э.м., 15-летие казни и книжку ещё один гамлет

"За спинами розовым бабьим задом перлось из-за холмья <видимо, в протографе было «холмов» – А. Ч.> солнце"

при том, что анализ ваш ясный, прозрачный и неоспоримый, в этой конкретно фразе "холмьё" звучит уместно. впрочем, не настаиваю. прошло 90 лет, и слух после скучных старья и новья освежается новыми вибрациями.

Чернов ты сумасшедши жизнь играет на талантах ты меня оскорбил 911 госпитализируйте его в психиатричку и крепко привежите коричневыми ремнями.

Vo~imatu. ne stiratj obshenie ja syn sashi

в. Саша жив.

Готовься к смерти - Мистер Эндрю - мне то силу воли применить трудновато - но - тут надо по тебе дать - студент. На застрел. Тебе укол в яйцо не делали. Светлана ?

ЕЩЕ О КОРНЯХ

Хороша сценка: обидели память твоих покойных друзей, и ты сказал, что дурно так поступать. Следует непредсказуемая реакция: «Ах, какой вы предсказуемый!..»
Не знаю, блефует «архивариус», ленится, или же пока не освоил ни «Яндекса», ни «Гугла», но книги моего отца и впрямь стоит вспомнить:

Чернов Ю. И. Они обороняли Моонзунд. М., Госполитиздат, 1959. – 88 с., ил.

Juri Tsernov. Они обороняли Моонзунд. [о моряках Балтийского флота]. – Eesti Raamat, Tallinn, 1961.На эстонском языке. – 84 с. ил.

Чернов Ю. И. Они обороняли Моонзунд. Eesti Raamat, Tallinn, 1966. – 98 с., ил.

Чернов Ю. И. Меридианы Балтийской славы. Москва, Политиздат, 1968. – 160 с., ил.

Питерский Н. А., Чернов Ю. И. Страницы морской славы. М, Изд. ДОСААФ СССР, 1971. – 272 с., ил. Тираж: 100000 экз.

Чхеидзе А. А. Записки дунайского разведчика / Предисл. Ю. Чернова. Литературная запись капитана 1-го ранга Ю. Чернова – 2-е изд., доп. – М.: Мол. гвардия, 1984. – 174 с. – (Летопись Великой Отечественной). 100000 экз. – Первое издание: М.: Молодая гвардия, 1982.

Чернов Ю. И. Война погасила маяки: Докум. повесть. – М.: Мол. гвардия, 1985 – 174 с., ил. – (Летопись Великой Отечественной).

Чернов Ю. И. Встретимся у памятника Крузенштерну. Очерки о боевых товарищах, участниках Сталинградской битвы. М., Независимая Служба Мира, 1993. – 48 с., ил.

Чернов Ю. И. Ultima ratio Regis. Историческая повесть о декабристе К. Ф. Рылееве. М., 1997. – 222 с., ил. [самиздат; тираж 50 экз.]

Это помимо десятков статей – от газетных и журнальных, до исследований в научных сборниках. Отец был ранен под Сталинградом, вернулся из госпиталя в училище им. Фрунзе (военно-морское), после войны тралил Балтику, стал собирать свидетельства об обороне Моонзундского архипелага. В 1950-х разыскал несколько сотен выживших героев Эзеля и Даго (большинство из них прошли немецкие и советские лагеря), годами добивался их реабилитации, вернул доброе имя и боевые награды.
В интернете ошибка: мой отец капитан 1 ранга Юрий Иванович Чернов (6 февраля 1923 – 12 июня 1998) похоронен не на Новодевичьем, а на Ваганьковском кладбище. Большая автобиографическая его книга пока существует лишь в машинописи. (Умирая, он сказал моей матери: «Может быть, внуки издадут».)

Совет выложить записанную мной книжку А. А. Собчака «Хождение во власть» – увы, в мимолёт. Копирайт – у наследников, к ним и следует обратиться.
Напомню, что это была книжка оппозиционного политика, соратника А. Д. Сахарова и Д. С. Лихачева. Автор наговаривал книгу на мой диктофон, в редкие выходные – дома, но чаще в машине, самолете, поезде (последнему был свидетелем академик Юрий Рыжов, он про то пишет в своих воспоминаниях). Моего там – перевод с разговорного да название (по заголовку моей заметки о Собчаке в «Московских новостях», где я тогда работал).
Ведомство Крючкова за книжкой охотилось, летом 1990-го наружка следовала по пятам и за мной, не скрываясь, величала по имени (ночью в случае отсутствия спичек я и сам у этих ребят прикуривал). Но в дни вильнюсских событий Собчак отвез рукопись Синявским, в Париж, и слежка испарилась.
Вышла книжка до августовского путча, к началу лета 1991 года.
С 1994-го мы с Анатолием Александровичем не сотрудничали.

Теперь объясняю для «архивариусов», зачем надо записывать за стариками и теми, кто сам писать не может (причины могут быть разными – от неумения до занятости).
Тем же летом 1991 года в Париже историк Александр Марголис представил нас с моим другом режиссером «Интерьерного театра» Николаем Беляком великому князю Владимиру Кирилловичу Романову. Было это у дверей табачной лавочки, куда великая княгиня Леонида Георгиевна зашла купить внуку жвачку, а супруг с авоськой ждал на улице. Инициатором знакомства была великая княгиня (В ответ на мое «А мне Саша, еще и пару пачек красного Мальборо!...» сзади раздалось: «О, я слышу русскую речь!...»)
Нас позвал в гости: надо было передать в Питер несколько коробок с одноразовыми шприцами для детской больницы. Потом мы встретились еще раз, и великий князь выразил желание посетить Россию («если приглашение последует от президента России»). Я спросил, а устроит ли его приглашение от мэра Анатолия Собчака? Возражений не было, но в Питере Собчак только руками замахал: «Вот только этого не хватало!..»
Однако грянул август, и: «Что ты мне в прошлом месяце говорил про великого князя?..» – «Я говорил, что он ждет твоего приглашения» (на «ты» мы перешли только перед самым путчем) – «Самое время его позвать на ноябрьские...»
Владимир Кириллович успел увидеть город, который он три четверти века назад покинул в чреве матери. Вернулся при жизни «на праздники», а потом, в конце апреля 1992 года – уже навсегда.
В Париже мы договорились, что я запишу книжку его воспоминаний. Когда после путча стало понятно, что этого не получится (прожить во Франции первый послереволюционный для России год было неинтересно), я познакомил «хранителя русского трона» (официальный титул, который он принял) с парижанкой Галей Погожевой («представил» ее по телефону, и ее попросили приехать в загородное поместье Кер Аргонид). Как сказала мне Галка уже после отпевания великого князя в Исаакиевском соборе: «Как это я его книжку записать не успела?.. Он продиктовал последнюю главу и уехал в Майами…»
У меня от этого общения осталась добрая память да записка рукой Владимира Кирилловича в моем блокноте о том, что в последнее время он опасается "русского "ура-монархизма". Записку я опубликовал факсимильно в журнале "Русская виза", а листок передал московскому монархисту А.А. Ему нужнее.

До чего же Вы, Андрей Юрьевич, предсказуемы: сами-то с А.С.Пушкиным
на дружеской ноге, а все имеющие собственные суждения - непременно
бенкендорфы да булгарины. Однако же сочиненную Вами за г-на Собчака
книжку читают не только чиновники ведомства Александра Христофоровича,
и пара главок из нее сей культурологический сайтик вполне бы украсила.
На прощанье, если не затруднит, скиньте мне на почтовый адрес ссылочки,
по которым можно ознакомиться с трудами военного историка Ю.И.Чернова,
поскольку самому в архивных осадках ничего найти не получается.

Уважаемый Андрей Юрьевич!
Конечно же, я выразился неточно: не "слово в слово", но одна аргументация полностью
перекрывает другую. И очевидно, что если бы Берестов был знаком с текстом в газете
"Порядок", то от с в о е г о "открытия" воздержался - ограничился бы на какой-нибудь
научной конференции АСП докладом, вроде: "Незамеченное открытие П.В.Анненкова",
что и верно, и единственно справедливо.
Увы, т.н. советская пушкинистика - из ряда того же чтива, что популярная историческая
беллетристика от Эйдельмана и Пикуля, где в "архивном осадке" всё, что так или иначе
не удобно нашим авторам. Впрочем, для Вас и Берестов - "большой русский поэт", тогда
как основное его наследие - добротные детские стихи, уровня Барто. Но речь вообще-то
не о Берестове, который уже ни за что не ответит, а о Вас, кто по незнанию тиражирует
ошибки в ущерб известному пушкинисту и записывает в этот ряд литератора, имевшего
к пушкинистике отношение весьма косвенное.
Виктор Кухарев

Уважаемый Андрей Юрьевич!
В нескольких Ваших публикациях о писателе В.Берестове довелось читать, что он “уже в наше время открыл новое стихотворение А.С.Пушкина”. При том, что сам Берестов в статье “Лестница чувств” оговаривает: первым авторство Пушкина установил П.В.Анненков, который напечатал “Песенку, записанную Пушкиным” в 7-м томе его собрания сочинений 1857 года. И не только включил эту якобы народную песню в основной корпус стихотворений АСП, но и подробно аргументировал свою гипотезу и опубликовал ее в газете “Порядок” (1881, 12.01). Вероятно, Берестову этот текст был неизвестен, в противном случае он не стал бы вторично изобретать велосипед, но если же он слово в слово повторяет аргументацию Анненкова ("Еще девять пушкинских строк?" (ВЛ, 1981, № 8, с. 163-190), при этом не ссылаясь на источник, то это уже называется не дилетантизмом, а совершенно иначе. Понятно, что спустя сто лет найти редкую архивную газету трудно, однако есть и вполне свежие издания, где Берестов был пойман за руку - на это его упущение указано в комментарии к "Материалам" П.Анненкова (М.: Книга, 1985. С.138), но вот и Вы продолжаете вести себя так, будто это Вам неведомо. Я человек архивный, публиковать разоблачение покойного поэта Берестова, как злостного плагиатора, мне ни к чему, но и с Вашей стороны хотелось бы видеть большую аккуратность, которая очень важна, когда речь идет об А.С.Пушкине.
С уважением - Виктор Кухарев, архивариус.

Спасибо вам - за всё, здесь явленое!

Мне известен следующий вариант переписки Петра I и Меньшикова:

Петр встал, указ готов
О постройке кораблёв.
Сто рублей рука держала –
Пусть крепнет Русская держава.
В конверт он деньги положил,
Сургуч печатью придавил
И на конверте написал,
Что Бог на ум ему послал:
Высылаю сто рублёв
На постройку кораблёв
Как получишь, дай ответ
Приступили али нет?

Из Голландии с приветом
Меньшиков спешит с ответом:
Получили сто рублёв
На постройку кораблёв.
Девяносто три рубли
Пропили и проебли,
Пять затрачено рублей
На лечение мудей.
Остаётся две рубли,
Чтобы строить корабли.
Так скорее дай ответ:
Стоит строить, али нет?"

Ему Петр отвечал:
Бороду твою – в мочал!
Идиот ты, твою мать,
Это ж надо понимать!
Будет мало двух рублёв
На постройку кораблёв.
Воля царская моя –
Я не знаю ни хуя
Кто тут пил, кого ебли...
Мне – чтоб были корабли!
А не будет кораблёв –
Всех оставлю без хуев!

Спасибо Вам за десятую главу "Евгения Онегина". Хорошо написано. Что Пушкина тогда волновало, о чем он мог тогда думать? Видимо, исходя из этого, Вы конструировали его стихи.