Андрей Чернов. ЗАМЕТКИ О ВЕЧНОМ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ГАРМОНИИ

Итальянский архитектор, музыкант и писатель Леон Баттиста Альберти (1404–1472) считал, что гармония как источник красоты слагается их из трех компонентов – числа, ограничения и «размещения» (пропорции): «Ведь назначение и цель гармонии – упорядочить части, вообще говоря, различные по природе, неким совершенным соотношением так, чтобы они соответствовали одна другой, создавая красоту...» Альберти резонно полагал, что «все, что производит природа, все это соизмеряется законом гармонии. И нет у природы большей заботы, чем та, чтобы произведенное ею было совершенным. Этого никак не достичь без гармонии, ибо без нее распадается высшее согласие частей».

Альберти был не только архитектором, но и криптоаналитиком. В 1460 г. он совершенствовал шифровальные диски, то есть приспособления для шифровки текста. (Такие машины были известны со времен Юлия Цезаря и представляли из себя диски с размещенными на них по концентрическим окружностям буквами). Он и предложил формулу, по сути описывающую систему согласования и корреляции частей не в организме, а в механизме.

Таков был дух времени, дух восхищения перед «умными машинами». Спустя почти полтора века Шекспир так же будет сравнивать работу организма с работой хорошо отлаженного часового механизма (Гамлет говорит Офелии: «Я вас люблю, пока в этой груди что-то еще тикает...»).

 «Большая Советская Энциклопедия» пытается вторить Альберти: «Гармония – соразмерность частей и целого, слияние различных компонентов объекта в единое органическое целое..» Но не в силах постичь услышанного, предлагает называть гармонией наружное проявление внутренней упорядоченности (то есть той же симметрии): «В гармонии получают внешнее выявление внутренняя упорядоченность и мера бытия».

Суть подменяется оболочкой, существо – имиджем.

И отсюда уже рукой подать до пятикратной тавтологии, которая попалась мне в одном из школьных рефератов: «Пропорция, гармония, соразмерность, ясность – вот составляющие красоты».

Так и тянет добавить:  а еще – умеренность и аккуратность.

Не понятно только, почему советские теоретики не объявили эталоном гармонии грибоедовского Молчалина?

Культуролог В. П. Шестаков, на которого любят ссылаться поклонники золотого сечения, считает, что «в истории эстетических учений выдвигались самые разнообразные типы понимания гармонии» и выделяет три основных типа:

– Математическая гармония. В этом смысле гармония понимается как равенство или соразмерность частей с друг другом и части с целым.

– Эстетическая гармония – не просто количественное, но качественное понимание гармонии, выражающее внутреннюю природу вещей. Эстетическая гармония связана с эстетическими переживаниями, с эстетической оценкой. Наиболее четко этот тип гармонии проявляется при восприятии красоты природы.

– Художественная гармония – это актуализация принципа гармонии в материале самого искусства[1].

То есть все вновь сводится симметрии, и при этом оказывается, что эстетическое «наболее четко» проявляется не в художественных, а в природных творениях (см. первый эпиграф к этим эаметкам).

Пожалуй, только саратовский двойной доктор (физик и философ)  А. В. Волошинов пытается свести концы с концами и в своей книге говорит о трех критериях прекрасного – симметрии, пропорции и гармонии[2].

Пушкин назвал гения другом парадоксов. Проще всего это проиллюстрировать пушкинскими же строками. Например, такими: «Чем меньше женщину мы любим...»

Парадокс уже в том, что все это помнят со школьной скамьи, но, цитируя, неизменно перевирают. Продолжите сами, и, если вы не знаете секрета, то вот версия вашей памяти: «...Тем больше нравимся мы ей». Однако в обратнопропорциональной зависимости парадокса нет. А в оригинале он налицо: «...Тем легче нравимся мы ей...»

Гармония – всегда парадокс. И его следствие – вечное удивление человека перед прекрасным и неизведанным. Здравый смысл лукаво подсказывает, что чем что-то меньше, тем и оно и легче. Однако слову «меньше» поэт парадоксально противопоставил слово «легче». Значит, здесь мы имеем дело с синтезом разноплоскостных или, скажем, разноприродных величин. Но, не замечая парадокса, заменяем его банальностью.

В парадоксе и реализуется синтез разноприродного. Когда некое противоречие нарушает равновесие между системой и средой ее обитания, это или приводит к гибели системы, или, если система не растратила свой потенциал, – разрешается парадоксом и эволюционными изменениями. А парадокс – это оптимальный с точки зрения эволюции способ выхода из кризисной ситуации.

Это и есть то третье «НЕ-ДА и НЕ-НЕТ», о котором говорит создатель троичного компьютера Николай Петрович Брусенцов.

В простейшем случае гармония – это появление третьего элемента, связывающего бинарную оппозицию.

Постулат № 1: Гармония есть устойчивое состояние нарушенной симметрии, результат парадокса и синтеза разноприродного.