|
• Староладожская крепость
и Георгиевская церковь
12 июня 1997 г.
Фото А. Ч.
Открытка Н. В.
Конец
апреля 97-го. Последняя встреча с Булатом Шалвовичем Окуджавой. До его
отъезда в Германию, а оттуда в Париж – дня три. Под немецкую грушевую водку
(«Это хорошая, Войнович привез») –
окольным прямиком – от фронтового
поколения поэтов и шестидесятников – к Пушкину, оттуда – к «Слову о полку
Игореве» и только после – «Ох, вы же не знаете, как я тут ну вусмерть
влюбился...»
Бровь
Окуджавы удивленно ползет вверх. Булат и пошлость – две вещи несовместные.
Поясняю,
что речь не о женщине, а о Ладоге. Но не озере, а городе.
Что можно уложить в десять минут скороговорки?.. То, что,
по-моему, должно быть в каждом школьном учебнике. По свидетельству
Ипатьевской летописи, в Ладогу приходит призванный на княжение ильменскими
словенами скандинав Рюрик. Он, как считали новгородцы до XVIII века, – внук
Гостомысла, того, кто в середине IX столетия изгнал из Приладожья варягов и
намыслил на будущую Русь гостей (откуда и имя).
Рюрик прежде всего отстраивает разоренную Ладогу. История банальная:
местные славяне, финны, балты и скандинавы, выставив за море оккупантов,
после передрались сами. Через два года Рюрик двинется вверх по Волхову и
заложит у его истоков Новгород. А потом шурин Рюрика Олег пойдет к Смоленску
и Киеву.
Итак, Ладога – «наша древняя столица»: здесь был первый княжеский
«стол», престол Рюрика.
ПРИМЕЧАНИЕ 2005 г. :
Как
бы ни протестовал против столичного статуса Ладоги академик Валентин
Лаврентьевич Янин, но это не ладожане придумали: первой столицей Рюрика называет
Ладогу в 1809 г. в своем отчете Александру I археолог и историк действительный статский советник
Константин Матвеевич Бороздин, чей альбом с «официальными» ладожскими
акварелями хранится в рукописном отделе Публички и доступен любому
исследователю.
Существует Ладога и сегодня. Только называется она с 1704 года
Старая Ладога. И находится в ста двадцати километрах восточнее Петербурга. Не
кто-нибудь, а царь Петр – мало ему было отнять первенство у Москвы! – лишил
Ладогу статуса города (у нее даже нет своего герба).
Зато (спасибо Петру!) Старая Ладога осталась деревней и сохранила
свой культурный слой в неприкосновенности.
Два века в Старой Ладоге работают археологи. Сегодня изучено лишь
два процента культурного слоя, но открыто столько, что даже новейшие,
неидеологизированные учебники истории безнадежно устарели.
Волхвов бояться – к Велесу не ходить
«Олегова могила» – самая крупная из рукотворных сопок Южного
Приладожья. О том, что это именно могила Олега, догадался в пушкинское время
любитель древностей Зориан Доленга-Ходаковский. Между прочим, Пушкин в
начальных набросках «Медного всадника» именовал себя «Новым Ходаковским»,
намекая на то, как глубоко зарывается в отечественную историю. Ходаковский
«старый» в 1820 году зарылся в Олегову могилу не слишком глубоко (не хватило
средств), но нашел в ней обугленные кости и огромный двушипный дротик.
• Олегова могила.
Рождество 1996 г.
Фото Андрея Усова
Эта сопка –
крайняя точка на левом берегу Волхова, которая просматривается из крепости. Здесь
должна была стоять стража, следящая, не появились ли в Ладожском устье
викинги. По Архангелогородской летописи, волхвы предсказали Олегу смерть еще
до того, как он принял наследие Рюрика. Значит, и череп коня должен был
лежать на волховском, а не днепровском берегу. Ну а если Олег умер в Ладоге,
то где же его и положить, как не в основание «поста № 1»?
Волхов начинается у Новгорода, возле Перыни (древнего святилища
Перуна), а заканчивается под Ладогой Любшей и Велешей (здесь когда-то было
капище Велеса). Перун – Небесный бог, чьи атрибуты – гром и огненная стрела
молнии. Велес – бог Нижнего царства, предстающий то в образе медведя, то в
виде змея. Поединок Перуна и Велеса – «основной миф» у многих народов мира.
Летопись утверждает, что Олег, услышав пророчество волхвов, приказал
отрокам отрубить коню голову, а тело бросить на съедение земным зверям и
небесным птицам. Богобоязненный монах-летописец выдал жертвоприношение Велесу
за казнь коня; следующий редактор летописи пошел еще дальше... дальше... дальше...
и в результате, под влиянием сентиментального Карамзина, Пушкин сообщает
читающей России, будто бы Олег отправил коня в ссылку, наказав слугам:
«...кормите отборным зерном; водой ключевою поите». «Пушкин-Протей»,
перевоплощавшийся в своих героев всю жизнь, примеривает на сей раз на себя
конскую шкуру: он ведь сам ссыльный в год написания «Песни о вещем Олеге»...
Смотрю на Окуджаву – интересно ли ему? Он – как струна (свидетель
Олег Хлебников, с кем мы в тот вечер провожали Окуджаву в последнее его путешествие).
33 и 77
Парадокс в том, что Олег не мог ни казнить любимого коня, ни
отослать его с глаз долой. Язычники не казнят животных, а приносят в жертву.
Лишь в 912 году, заключив с греками
на удивление выгодный для Руси договор, Олег вспоминает о коне, чья голова
должна лежать на ладожском капище Велеса. Здесь, на капище, как в террариуме,
живут в конских черепах подвластные волхвам гадюки. Но Олег и сам волхв.
Сойдя с коня, он произносит: «Воистину солгали мне волхвы наши. Да придя в
Киев, побью волхвов».
Как полагают некоторые историки, летописный Рюрик – это датский
викинг Рерик Ютландский. Он был христианином. Викинги охотно крестились, если
это было выгодно. За христиан в IX веке нередко выдавали себя в арабских
странах и купцы русов. Это обеспечивало им торговые и прочие льготы. Договор
с Византией Олег, по всей вероятности, должен был оплатить не только
собственным крещением, но и крещением Руси. Такова была логика времени,
геополитики и всей жизни Олега, призванного сшить Южную и Северную Русь,
продолжив дело Гостомысла по созданию торгового пути из северного
«Средиземноморья» в южное.
Язычник не может «побить волхвов». Это равнозначно отказу от одной
веры в пользу другой. Греки со стен осажденного Константинополя окрестили
Олега (пусть в бытовом, а не сакральном смысле этого слова) Дмитрием (в честь
Дмитрия Солунского). Он и щит-то повесил над воротами как символ того, что
берет Царьград под свою защиту (простая, как все гениальное, догадка современного
историка Игоря Данилевского).
Нет, в Ладоге Олег не рискнет поставить на череп коня – под укус
ядовитой змеи – свой кожаный сапожок. Но перед исполнением задуманной великой
реформы он должен у всех на виду посрамить волхвов, заглянув в глазницы
напророченной ему смерти. И переиграть смерть в «гляделки». Только так он
убедит подданных креститься.
Тридцать три года, прошедшие с пророчества волхвов, – дата не
случайная. Кириллицей и глаголицей число «33» записывается при помощи двух
букв: «Люди Глаголь». Не боги, а люди глаголили устами волхвов. Это Олег и
собирается доказать людям, а прежде всего – себе.
Князя ведет то, что Пушкин называл «презрением к судьбе». Качество,
менее всего присущее языческому миросозерцанию. В Архангелогородской летописи
читаем: «...И слез с коня своего, желая взять главу коня своего, сухую кость,
и лобзать ее. И тотчас изошел из главы из коневой, из сухой кости, змей и
уязвил Олега в ногу. И с того разболелся и умер. И есть могила его в Ладоге».
Окаянная змейка не сообразила, чего от нее требуется. Шлепнулась,
сонная, наземь и укусила князя. И тем отодвинула Крещение Руси на 77 лет...
Копейное знаменье
Последнее, что видно с Олеговой могилы, если глядеть вверх по
течению Волхова на юг, – Земляное городище и две церкви: Святого Георгия и
Дмитрия Солунского. А в другую сторону – Любша и Велеша. Мертвый Олег был
положен ладожанами так, чтобы и по смерти стеречь родной ему город.
Есть и еще аргументы в пользу того, что сопка Ходаковского – Олегова
могила. Летописец сообщает, что Олег «шел к Новгороду, а оттуда в Ладогу». И
добавляет: «...Другие же сказывают, якобы шел за море». Но не за морем, а в
Ладоге, по свидетельству тех же «сказителей», его ужалила змея. Это позже,
редактируя «Повесть временных лет», киевский монах перенесет ее на кончике
пера аккурат под Киев.
Место вокруг Олеговой могилы – Морьещина (тут протекал Морев, то
есть «Мертвый ручей»). Между Морьещиной и Велешей – «Заморье». И есть
поговорка, зафиксированная в одной из чешских средневековых рукописей: «Пойти
за море к Велесу» – умереть.
Скандинавская «Сага об Орваре Одде», излагая историю Вещего Олега,
сообщает нам его посмертное имя. Орвар Одд переводится обычно как Наконечник
Стрелы (но может быть и другой первод – Священная Стрела). Однако в любом
случае это та стрела, без которой против змея-Велеса будет бессилен и
Перун-громовержец. Но есть и еще обстоятельство, на которое ни историки, ни
текстологи не обратили внимания. В «Повести временных лет» рассказ о смерти
Олега начинается с упоминания о комете Галлея, которая необычно близко
подошла к земле в середине лета 912 года. В это время (или на два-три месяца
позже) в Ладоге умирает Олег. И пророчеством его смерти – висящая по ночам в
полнеба хвостатая (в виде куста) небесная стрела.
Священную стрелу Вещего Олега, изображенную на обломке звериного
ребра, можно увидеть в витрине Староладожского музея-заповедника. Обломок
этот был, очевидно, гадательным жребием (так во всяком случае предположила
питерская художница Виктория Новикова). Обнаружила его в 1995 году на
Староладожском Земляном городище в слое X века экспедиция Анатолия
Кирпичникова.
Наши деньги – лучшие в мире!
Одно из семи чудес Ладоги – Земляное городище, где Евгением
Рябининым в 70-е найдены два деревянных дворца – времен Олега и Игоря. А еще
три мастерские. Самая молодая – кожевенная. Ниже – кузнечно-ювелирная. А
между ними – стеклодельная, где по арабской низкотемпературной технологии с
780-х годов варились бусы. Их сейчас в ладожской земле не менее двухсот, а то
и трехсот тысяч. «Глазки», то есть глазчатые бусы, по сути – первые русские
деньги. За них ладожане скупали пушнину. А пушнину продавали арабским купцам
за полновесные серебряные дирхемы. Этим серебром будет оплачено призвание
Рюрика, строительство Новгорода и объединение Руси. Ладожский «тройной
товарообмен» дал начальной Руси столь мощный толчок, что потом еще более
тысячелетия она будет прирастать «украинами». Вот почему не правы и
«патриоты», утверждающие, что никакого Рюрика не было, и «норманнисты»,
оспаривающие способность восточных славян устроить собственное государство.
В 1114 году Нестор запишет: « ...Поведали мне ладожане, как тут
случается. Когда бывает туча велика, находят дети наши глазки стеклянные – и
малые, и великие, проверченные. А другие подле Волхова берут, которые выплескивает
вода. От них же взял более ста, и все разные...» Нестор в своем XII веке не
знает, что такое эти «глазки», собираемые на ладожском берегу мальчишками. А
современные лингвисты не знают, что именно эти ладожские «глазки» (от
скандинавского «glass» – стекло) вытеснили из русского разговорного языка
«око» (впрочем, по-славянски «глаз» – камешек).
По Никоновской летописи, Вещий Олег, придя к Киеву под видом
новгородского купца, заманил на свою ладью Аскольда и Дира, пообещав показать
им «великий бисер» – то есть те же «глазки» (изящное наблюдение питерской
исследовательницы Елены Романовой). Арабский путешественник X века
утверждает, что за один стеклянный «глазок» можно было купить раба или
рабыню.
«Глазки» напоминали ладожанам о скандинавском боге Одине, отдавшем в
подземном царстве свой глаз за право испить из источника мудрости (остроумная
догадка московского студента-историка Александра Чернова). Выходя из устья
реки Ладожки в Волхов, купцы должны были платить богу дань – бросать в воду
«глазок» (отсюда – усвоенный нами рыбацкий обычай швырять монетку в море ли,
в другой водоем – на счастье, чтобы вернуться). Тысячи «глазков» лежат в
омуте перед Староладожской крепостью. Другой, и тоже сакральный омут – в двух
километрах ниже по течению Волхова, напротив Велеши. Здесь когда-то
приносились человеческие жертвоприношения Велесу. Но, если за «глазок» можно
купить раба, значит, вместо сына или дочери, на которых указал жребий, можно
отдать Велесу тот же «глазок». Так что, произнося слова «глаз» и «глаза», мы
невольно поминаем древних ладожских стеклоделов – они способствовали не
только экономическому прогрессу, но прогрессу человеколюбия.
Чудо о змие
В Староладожской крепости стоит каменная церковь Святого
Георгия. Время постройки – вторая половина XII века. А в церкви фреска, на
которой безглазого (!) змея ведет в город девица Елисава, несостоявшаяся
жертва дракона.
• Георгиевская церковь.
Фото Андрея Усова
Церковь Георгия
в ладожском пейзаже спорит с Олеговой могилой: натяни на луку реки мысленную
тетиву, и она, коснувшись противоположного берега, соединит Георгиевский
собор и сопку Олега. Идеологическая полемика весьма наглядна: Вещему Олегу
против его змея не хватило небесного копья, а Святому Георгию и обыкновенного
копья не нужно – он усмиряет змея Божьим словом. По ладожскому преданию,
именно перед этой фреской идущий на шведов девятнадцатилетний князь Александр
Ярославич произнес: «Не в силе Бог, а в правде».
• Успенская
церковь.
Фото М. И. Коляды. Середина 1960-х
Еще чудо (шестое из насчитанных мною в Ладоге) – каменная церковь
Успения Богородицы, которая лишь на десять лет младше Москвы, самый северный
из домонгольских храмов Руси. На заре перестройки его поставили на
реставрацию. Возвели леса... Но империя, а следом и деньги закончились. Так и
стоит храм с разобранной крышей и неласковый северный дождик омывает его
фрески.
ПРИМЕЧАНИЕ
2005 г. :
Деньги собрали (в шапку) и крышу
перекрыли.
• Успенская
церковь после реставрации.
Фото И. Л. Воиновой. 1999 г.
Чудо седьмое – трехвековые Святые ворота Никольского монастыря,
реставрированные архитектором Ириной Воиновой. Более совершенного образца
русского барокко не найдешь ни на Севере, ни в Москве.
А о первом ладожском чуде год назад, в конце апреля, я ничего не мог
рассказать Булату Шалвовичу. Потому что явилось оно после его ухода.
Подайте на открытие России!
Года 1997 от Рождества Христова месяца июня двенадцатого дня мы
с археологом Евгением Рябининым, историком Глебом Лебедевым, моим ладожским
Вергилием Марком Колядой и фотографом Вилли (Андреем Усовым) поедем
осматривать место будущего рябининского раскопа.
• Евгений
Рябинин. 12 июня 1997 г.
Фото Андрея Усова
Это место археологи
пытались исследовать лет двадцать назад. И ничего не обнаружили: культурный
слой был сильно поврежден во время войны. Здесь тогда был госпиталь.
Когда в последний земной день Окуджавы его поклонник Евгений Рябинин
сделал на Любше первую «закопушку», мы не знали, что будет открыта древнейшая
из ныне известных каменно-земляных крепостей Руси.
Крепость стояла на валу, а вал насыпан не позднее времени вещего
Олега. Это хорошо датируется по отсутствию в нем обломков гончарной керамики.
Но если судить по другим находкам (тем, что археологи зовут
«индивидуальными»), не исключено, что Рябинин открыл первую крепость славян,
переселившихся сюда откуда-то из Великой Моравии веке в VII. Первое наше
«окно в Россию». Петербург в 2003 году будет отмечать трехсотлетие, а Ладоге
– как установила по результатам дендрохронологической экспертизы Наталия
Черных – в том же году исполнится 1250! Чем не дата, чтобы отметить юбилей
всенародно?
• «Каменные перси» –
подпорная стена Любшанского вала –
древнейшей каменно-земляной
крепости
восточных славян.
Октябрь 1997 г.
Первый снег.
Фото Андрея Усова
Рябинин копал в
Любше на деньги, собранные с миру по нитке нашей телегруппой. Фильм «Первая
столица», снятый прошлым летом Сергеем Мировым, скоро будет показан по каналу
«Культура». В этом году бюджетного финансирования экспедиции тем более не
предвидится. И мы опять пускаем шапку по кругу.
Евгений Александрович Рябинин уже получил открытый лист (документ,
позволяющий производить раскопки и изыскания) и сидит в Питере на рюкзаках.
Право, какое-то знамение – в том, что клич поддержать экспедицию Рябинина
сегодня бросает «Огонек», обратившийся месяц назад к читателям с идеей
построить на народные деньги памятник Окуджаве...
Когда в прошлом апреле, вставая из-за стола и готовясь попрощаться,
я сказал Булату Шалвовичу, что Ладога не что иное, как альтернативный
европейский путь России, автор нескольких исторических романов спросил меня,
как школяр-дилетант:
– А когда в России окончательно утвердилось крепостное право?
Я ответил, что с отменой Юрьева дня.
– Вот тогда Россия и закончилась.
© «Огонек»,
1998
Частичное или полное воспроизведение материалов
без письменного разрешения «Огонька» запрещено
|
