на титульную
страницу сайта к титулу книги
|
Уильям
ШЕКСПИР ТРАГЕДИЯ
ГАМЛЕТА, ПРИНЦА ДАТСКОГО Перевод
Андрея ЧЕРНОВА Пьеса в трех актах
Синтаксис Изограф Париж–Москва 2002;
2003 Редакция
2007 года Памяти
Андрея Донатовича Синявского посвящает
свой труд автор перевода |
|||||||||||
Д Е Й С Т В У Ю Щ И Е
Л И Ц А
Г а м л е т, сын
покойного короля Гамлета и племянник нынешнего
К л а в д и й,
король Дании, дядя принца Гамлета
П р и з р а к отца
принца Гамлета
Г е р т р у д а,
королева Дании, мать принца Гамлета и супруга Клавдия
Ф о р т и н б р а с,
принц норвежский
П о л о н и й,
первый вельможа при дворе Клавдия
О ф е л и я, дочь
Полония
Л а э р т, сын
Полония
Г о р а ц и о,
университетский приятель принца Гамлета
Школьные приятели принца Гамлета:
Р о з
е н к р а н ц
Г и л
ь д е н с т е р н
Швейцарская стража:
Б е р
н а р д о
М а р
ц е л л
Ф р а
н ц и с к о
Датские послы:
В о л
ь т и м а н д
К о р
н е л и й
Актеры:
П е р
в ы й а к т е р, он же
П р о л о г
А к т
е р - к о р о л ь
А к т
е р - к о р о л е в а
А к т
е р - Л у ц и а н
Могильщики н (комики-простаки):
П е р
в ы й
В т о
р о й
Р е й н а л ь д о,
человек Полония
О з р и к, молодой
вельможа
К а п и т а н
(норвежский)
С л у г а
П е р в ы й м а т
р о с, глава пиратов
П р и д в о р н ы й
С в я щ е н н и к
П е р в ы й п о с
о л (английский)
Д а т ч а н е,
п р и д в о р н ы е, о ф и ц е р ы, д а м ы,
с о л д а т ы, м а
т р о с ы, с л у г и
Место действия – Эльсинор
Традиционное
деление текста «ГАМЛЕТА»
по изданию 1676 г.
I акт Сцена
1 – эспланада перед замком Сцена
2 – зал в замке Сцена
3 – комната Сцена
4 – эспланада Сцена
5 – двор замка II акт Сцена
1 – комната Сцена
2 – зал в замке III акт Сцена
1 – зал в замке Сцена
2 – зал в замке Сцена
3 – комната Сцена
4 – комната IV акт Сцена
1 – комната Сцена
2 – комната Сцена
3 – комната Сцена
4 – равнина Сцена
5 – комната Сцена
6 – комната Сцена
7 – комната V акт Сцена
1 – кладбище Сцена
2 – зал в замке |
Новое деление
текста
I акт
Сцена 1 – эспланада перед замком II акт
III акт
|
|
Сцена 1 Эспланада перед королевским замком. На часах Франциско. Входит Бернардо Б е р н а р д о Здесь есть кто? Ф
р а н ц и с к о Вот так я и сказал!.. Пароль скажи! Б е р н а р д о Здоровье короля! Ф
р а н ц и с к о Бернардо? Б е р н а р д о Верно. Ф
р а н ц и с к о Ну, наконец-то!.. А который час? Б е р н а р д о Да за полночь. Ступай, поспи, Франциско. Ф
р а н ц и с к о Спасибо, что сменил. Сегодня зябко. И как-то мне опять не по себе. Б е р н а р д о Все было тихо? Ф
р а н ц и с к о Мышь не про-шмы-гнет!.. Б
е р н а р д о Покойной тебе ночи. Если встретишь Марцелла и Горацио, скажи, Чтоб поспешили. Входят Марцелл и Горацио Ф
р а н ц и с к о А это кто?.. Стой, кто идет! Г о р а ц и о Друзья Державы здешней. М а р ц е л л И опора трона. Ф
р а н ц и с к о Вот это люди! М а р ц е л л Доброй ночи, друг! Кто принял пост? Ф
р а н ц и с к о Бернардо.
Он остался, А мне пора... уходит М а р ц е л л Здорово, стража! Б е р н а р д о Ба, Горацио, ты с нами? Г о р а ц и о подает руку Лишь отчасти. Б е р н а р д о У, как я рад!.. Горацио!.. Марцелл!.. Г о р а ц и о А что, не объявлялось привиденье? Б е р н а р д о Покуда – ждем... М а р ц е л л Горацио сказал, Что это все игра воображенья, И не поверит он ни в жизнь, что призрак Уже два раза приходил сюда... Но согласился с нами подежурить И говорит, что с ним поговорит, Когда оно пожалует... Г о р а ц и о Ну да, Вот так оно и явится! Б
е р н а р д о Присядем, А я покуда все и расскажу... Г о р а ц и о Я – весь вниманье... Б
е р н а р д о Так... Вон та звезда, Левей Полярной, к западу клонилась... Примерно как сейчас!.. Пробило час, Тут мне Марцелл и... М а р ц е л л Тсс!.. Гляди!.. Молчи!.. Входит призрак Б
е р н а р д о Ну в точности покойный наш король. М а р ц е л л Начни, студент! Тебя учили, как Заговорить с ним... Б
е р н а р д о Что, похож?.. Похож?.. Г о р а ц и о До изумления... До чувств потери... Б
е р н а р д о Очнись, Горацио! М
а р ц е л л Давай,
спроси! Г о р а ц и о Ответствуй мне, явившийся в ночи В обличьи Гамлета, покойного монарха, Зачем ты здесь? И кто ты есть? Ответь, Я заклинаю небом! М
а р ц е л л Оскорбился. Б
е р н а р д о Уходит... Г о р а ц и о Стой и отвечай,
когда Я небом заклинаю!.. Призрак уходит М а р ц е л л Сорвалось? Б
е р н а р д о Что это было, а? Г о р а ц и о Клянусь
Творцом, Такое встретить – ум зайдет за разум. Когда бы услыхал, то не поверил… М
а р ц е л л Но внешне он на Гамлета похож? Г о р а ц и о Как ты на самого себя. И панцирь, В котором он в бою поверг норвега, И так же он угрюм был перед тем, Как, грянув из укрытия, размазал По льду залива польские обозы... Непостижимо! М
а р ц е л л А вчерашней ночью Он дважды мимо нас прошел... Г о р а ц и о Друзья, Не все загадки подлежат отгадке. Одно мне ясно: это верный знак Грядущих потрясений... М а р ц е л л Так... Однако Что происходит, объясни ты мне… Зачем и там и тут торчат дозоры? Собак и пьяниц по ночам пугать? Зачем везут руду из-за границы И плавят, плавят – полстраны в дыму. Куют доспехи. Из-за наковален Колоколов не слышно. А на верфях – Ни выходных, ни праздников. В чем дело? С кем драться будем? Г о р а ц и о Я перескажу Лишь то, что знаю или слышал сам. Тот, кто нам в виде призрака являлся, При жизни вызван был на поединок Своим врагом заклятым Фортинбрасом Норвежским, подстрекаемым гордыней И завистью. И благородный Гамлет – За благородство в данной части света Пред ним и преклонялись – заколол- таки надменного
невежду... Но Убитый должен был по договору, Скрепленному печатями и прочим, Погибнув, отказаться от претензий На все, что он завоевал, а Гамлет, Согласно содержанию статей Того же договора, уступал Такие же захваченные земли Норвегу, если б тот его убил. А ныне Фортинбрас, сын Фортинбраса, Пустой юнец, ведомый самомненьем, Призвал народ к отмщению, собрал Толпу бродяг, готовых за похлебку Хоть в пекло, и, употребив насилье – О чем известно нашему правительству, – Стальной рукой намерен возвратить Те, вышеупомянутые земли. Вот вследствие чего, друзья мои, Теперь и Дания пришла в движенье... Б е р н а р д о Похоже, что ты прав... Как пить дать, прав! Недаром призрак в боевых доспехах Пред замком гробовым дозором бродит. Покойный государь – войны виновник, А призрак с ним – один в один! Г о р а ц и о О да! В духовном оке даже и соринка Способна стать причиной крупных слез. Так было в Риме – лавры да триумфы, Но перед тем, как пал великий Юлий, Гробницы опустели. Мертвецы По Форуму слонялись. Днем на солнце Являлись пятна. По ночам висели Косматые кометы. И кровавый Шел дождь с небес... Потом звезда Нептуна, Луна, в морскую канула пучину, И все закончилось... Теперь и нам Подобный знак распада и паденья Природою ниспослан... Входит призрак Что
такое? Ты возвращаешься?.. Ну, погоди, Дружок, я перейду тебе дорогу, Хотя бы ты разнес меня по кочкам! Стой, наваждение! И если ты Способно говорить, то говори! Скажи мне, Есть ли что-либо на
свете, Что может участь облегчить твою, А мне явить источник благодати? Открой мне, Появление твое Не предвещает ли грядущих бедствий? И может ли прозрение мое Предотвратить грядущее? Скажи, Когда при жизни предал ты земле Сокровища, – ведь, говорят, за это Вы, призраки, и бродите ночами! – Поет петух Скажи об этом. Стой! Откройся мне!.. Марцелл, останови его! М а р ц е л л Его?.. Остановить?.. Мне?.. Алебардой?.. Г о р а ц и о Бей! Оно не подчинилось!.. Б е р н а р д о Есть! Г о р а ц и о Достал! М а р ц е л л Ушел... Призрак уходит Мы слишком дурно
обошлись С Его Величеством… затеяв драку... Поскольку он неуязвим, как воздух, Удары наши – вроде как насмешка... Б е р н а р д о Да нет, причина – все-таки петух. Г о р а ц и о Вне всякого сомненья. Я приметил, Как вздрогнул он, как будто в чем виновен, Когда труба пернатая денницы Своей луженой глоткой пробудила Дневное божество... При звуках сих В огонь ли, в воду, в тучу или в землю, Короче, – в заточение свое Нисходят духи грешные. И этот Удостоверился, что он – не исключенье. М а р ц е л л Да, он пожух, когда запел петух. Недаром же в Рождественский сочельник, Я слышал, петухи не умолкают, А привидения из-под земли Не кажут носа, и безвредны звезды, И ведьмы не имеют силы. Вот Сколь свят и сколь всемилостив сочельник Пред Рождеством Спасителя! Г о р а ц и о Я также Слыхал об этом и частично верю. Однако – стоп. Довольно на сегодня. Взгляните: утро в пепельном и алом Плаще денницы – шествует по склонам Холмов росистых, и пора на отдых Полночной страже... Но один совет – Своими наблюденьями ночными Должны мы поделиться с нашим принцем. Сия штуковина глухонемая, Клянусь, она язык-то свой развяжет, Когда мы их сведем накоротке. А посему, коль нету возраженья, Из чувства долга, чувства уваженья К персоне принца Гамлета, должны мы Пойти и принца в тайну посвятить. М а р ц е л л А что, недурно!.. Кстати, мне известно, Где Гамлет наш – ну как сказать? – ночует. Уходят Тронный зал. Трубы. Входят король с
королевой, за ними Гамлет, Полоний, Лаэрт,
Вольтиманд, Корнелий и придворные К о р о л ь Еще не скоро выветрится скорбь О Гамлете, покойном нашем брате, А потому пристало обнажить Сосуд страданья, присовокупив К печали вашей каплю наших слез. Но битва благочестия с природой Зашла так далеко, что подобает, Не забывая о покойном, помнить И о самих себе. И посему Вчерашнюю сестру и королеву, Вдову, чье попечение хранило Воинственную Датскую державу, Мы с радостью, отравленной печалью, Восторг стенаньями уравновесив, В тоске и неге с миртом у одра Супругой нарекли. И ваши речи, Мудрейшие, не отвратили нас. За что примите нашу благодарность. Теперь о юном Фортинбрасе. Он, Превратно умозаключив о наших Достоинствах, оплошно полагает, Что Дания без Гамлета распалась... Вообразив о собственной персоне Невесть чего, он пишет нам посланье, Где требует возврата территорий, Утраченных его отцом, а ныне Хранимых нами после благородной Кончины брата, но о нем довольно. Теперь о том, зачем я вас созвал. Суть дела такова. Мы отписали Норвежцу-королю, который дядей Приходится – что кстати! – Фортинбрасу. Старик давно уже к одру прикован И вряд ли знает о приготовленьях Племянника. Вот с этим-то письмом Мы направляем вас, наш друг Корнелий, И вас, любезный Вольтиманд, послами К правителю норвегов. Полагаем, Что ваших полномочий хватит вам В пределах установленных. Спешите, И спешка вам зачтется. В добрый путь. В о л ь т и м а н д и К
о р н е л и й Мы Дании родной не посрамим! К о р о л ь Мы в том не сомневаемся. Прощайте. Послы уходят Лаэрт, что там за новости у вас? Вы что-то говорили о каком-то Прошении? Но разве есть такое, Что было вашей просьбой и не стало Моим же предложеньем? Голова Не более родня плечам и телу, Рука для рта не более слуга, Чем датский трон для твоего отца. Так в чем же просьба ваша? Л а э р т Государь! Прошу благоволенья отпустить Меня во Францию. По доброй воле Я к вам на коронацию вернулся. Мой долг исполнен. Но моя душа, Как прежде, там, во Франции... К о р о л ь Однако Отец не против? Говори, Полоний... П о л о н и й Милорд, мое он выдавил согласье. Пускай уж едет... К о р о л ь В добрый час, Лаэрт. И пусть тебе сопутствует удача, Благоволя ко всем твоим причудам. Теперь наш Гамлет, и родня, и сын... Г а м л е т Роднее чем родня, но не родной. К о р о л ь Так до сих пор висят над вами тучи? Г а м л е т Отнюдь, милорд. Я слепну, как от солнца. К о р о л е в а Мой милый Гамлет! Скинь ночной покров. Взгляни как друг на Данию. К чему Весь век искать с опухшими глазами Отца немую тень? Ты знаешь сам: Все, что живет, естественно стремится К могиле. Я права? Г а м л е т Не смею спорить. К о р о л е в а А если я права, тогда зачем Так выделяться и казаться мрачным? Г а м л е т Казаться? Вы сказали мне «казаться»? Я предпочел бы старый термин «быть». Казаться мрачным может плащ мой черный, Тяжелым – вздох подавленный, глубоким – Поток из слез... Ни плащ, ни эти слезы – Не есть я сам. Во мне вы примечали Одно обличие моей печали. К о р о л ь Весьма похвально и отрадно, Гамлет, Отдать свой долг усопшему отцу. Таков порядок. Проходили это И твой отец, и дед. И всякий раз На некий срок себя мы понуждаем Примерить траур. Но твое упорство Зашло за грань постыдного упрямства. А это вещи разные. Унынье – Ты знаешь сам – есть вызов небесам, Занятье, недостойное мужчины, И примитив, пригодный для невежд. При встрече с тем, что столь обыкновенно, К чему слезливость и прыжки рассудка? Лишь тот, кто обуян противоборством, Так близко к сердцу допускает скорбь. А это – оскорбление небес, Живой природы и природы мертвых. Опасный род абсурда. Разум наш – От смерти Авеля и до последней Сегодняшней кончины – утверждает: Так дóлжно быть!.. Итак, тебя мы просим: Отбрось несообразные страданья И нас почти за своего отца. Да будет всем известно, что отныне Ты приближенней, чем иные, к трону, И с той же долей трепетной любви, С которой самый нежный из отцов Благоволит родному сыну, мы Тебе благоволим... А что до просьбы Твоей – вернуться в Виттенберг и дале Учиться – нам она не по душе. Вот наш совет: склони себя остаться. В отраду нам и в утешенье нам Ты – первый из вельмож, сын и племянник. К о р о л е в а Не дай простыть молитве материнской. Останься здесь, не езди в Виттенберг! Г а м л е т За лучшее почту вам подчиниться. К о р о л ь Ответ, достойный любящего сына. Будь в Дании при нас. Пойдем, Гертруда, Его согласье греет душу мне. А потому король провозглашает: Во здравие пьет Дания сегодня Под грохот самой крупной из мортир! Пусть пушка небу возвестит про эту Победу нашу общую, и пусть Небес достигнет гром победных кубков, А гром небесный вторит. Все – к столу! Все, кроме Гамлета, уходят Г а м л е т О, чтоб ты лопнула, тугая плоть, Водой сошла, росою разрешилась! Когда бы дважды не карал Господь Самоубийц, ну кто, скажи на милость, Кто б согласился эту муку длить, Торча до срока на заглохшей грядке, Где буйство терний да крапивы прыть Навязывают нам свои порядки? Два месяца... – да нет, откуда два?.. – Как тот король, титан в сравненьи с этим Сатиром – уступил свои права На все. Свершилось. Ну и чем ответим? ...Ее ли не любили? Боже, как, Как он умел любить ее! Казалось, Когда он ветру в гневе делал знак – Ее щеки дождинка не касалась! Зачем я должен поминать не впрок, Как вешалась она ему на шею, Как тешилась, как ненасытство ею Овладевало... Месяц не истек – Не вспоминать... Чур, чур меня!.. Ну, бабы... Какую слабость носите в крови? Хотя бы миг помедлила... Хотя бы Стоптала туфли новые свои, В которых шла ты за отцовским гробом В слезах, как Ниобея... Что ж, теперь В каком-то исступлении особом... Ведь не истек и месяц! Лютый зверь Скорбел бы дольше... Ты ж не можешь дольше. За брата моего отца идешь, Который на отца похож не больше, Чем, скажем, на Геракла я похож. Что может быть постыдней этой роли? Что в низости своей поспорит с ней? Она с глазами, красными от соли, Ныряет в ворох брачных простыней. Какая скорость!.. Здесь добра не будет. На всем кровосмешения печать. Ну разве что и правда – замолчать, Чтоб сердце лопнуло?.. И будь – что будет! Входят Горацио, Марцелл и Бернардо Г о р а ц и о Позвольте вас приветствовать, милорд! Г а м л е т Позволю, как своим глазам поверю!.. Невероятно, это ты, Горацио, Живой и в добром здравии... Г о р а ц и о Чего И вам желает верный ваш слуга. Г а м л е т Желал бы сам служить тебе, Горацио. Ты не слуга, ты старый мой товарищ. Какими ветрами из Виттенберга? М а р ц е л л Ваше высочество!.. раскланивается Г а м л е т Я рад и вам... к Бернардо А, добрый вечер, сэр!.. к Горацио Так расскажи, Из-за чего ты бросил Виттенберг? Г о р а ц и о Увы, милорд, я много прогулял. Г а м л е т Òчень смешно! Такого анекдота И враг бы о тебе не сочинил. Ты хочешь, чтобы я поверил?.. Впрочем, Чему-чему, а пьянству мы научим. Так что ж тебя заставило вернуться? Г о р а ц и о Кончина вашего отца, милорд. Г а м л е т Опять ты за свое. Ну сколько можно!.. Скорее – свадьба матери моей. Г о р а ц и о М-да, промежуток был не слишком длинным. Г а м л е т Рачительность, мой друг, тому причина. Горячее прямехонько с поминок В холодном виде шло на брачный стол. Я этаких застолий не любитель, По мне уж лучше в райских кущах выпить С врагом заклятым... Но сейчас, когда я Смотрю на моего отца... Г о р а ц и о Кáк
это Вы смотрите? Г а м л е т Духовным зреньем, сэр. Г о р а ц и о Я видел вашего отца однажды, Но говорят, он славный был король. Г а м л е т И в полном смысле слова – человек. Теперь таких и нету. Г о р а ц и о Так, милорд. Но, кажется, вчера я с ним встречался. Г а м л е т Встречались? С кем? Г о р а ц и о С покойным государем, Вашим отцом. Г а м л е т Моим отцом? Г о р а ц и о При мне Свидетели того, что было это Взаправду. Га м л е т Бога ради, говори! Г о р а ц и о Мои друзья, Марцеллус и Бернардо, Подряд две ночи охраняли замок. Ну, караул есть караул... Но в полночь, Вообразите, некая фигура, Точь-в-точь покойный ваш отец, при полном Вооруженьи, в боевых доспехах, Возникла ниоткуда и неспешно Прошествовала дважды мимо них... На расстоянии, ну, скажем, жезла… Естественно, они оцепенели От ужаса такого, а потом Открылись мне, но под большим секретом, И в третью ночь уже мы были вместе. И точно! В полночь некое виденье, Увешенное латами и прочим, Проходит мимо и не смотрит даже На нас, на стражу... По всему выходит, Что это ваш отец. Г а м л е т Где это
было? Г о р а ц и о На эспланаде перед замком. Г а м л е т Вы Смогли заговорить с ним? Г о р а ц и о Я пытался, Но он и бровью не повел. И только, Уже в конце, ну вроде как решился Ответить мне, но тут пропел петух, И он исчез... Г а м л е т Все это слишком странно. Г о р а ц и о Тем более, что так оно и было, Из-за чего мы и пришли сюда. Г а м л е т И все же я не знаю, что и думать. ...Кто нынче в карауле? М а р ц е л л и Б
е р н а р д о Мы, милорд. Г а м л е т Вы говорите, был он точно в латах? М а р ц е л л и Б
е р н а р д о Весь в латах. Г а м л е т В латах с ног до головы. И, значит, вы лица не разглядели. Г о р а ц и о Он в шлеме был, но с поднятым забралом. Г а м л е т И мрачен? Г о р а ц и о Да, милорд, мрачнее тучи. Как перед бурей. Г а м л е т Очень бледен? Г о р а ц и о Да, Ужасно бледен. Г а м л е т И смотрел в глаза? Г о р а ц и о Еще и как... Г а м л е т Хотел бы я там быть. Г о р а ц и о О, вас бы это потрясло! Г а м л е т Возможно. Но долго ли виденье длилось? Г о р а ц и о Долго. Я мог, к примеру, досчитать до ста. М а р ц е л л и Б
е р н а р д о Да нет же, дольше!.. И намного дольше!.. Г о р а ц и о Но не тогда, когда я с вами был. Г а м л е т ...И борода седая? Г о р а ц и о Как при жизни, Как серебристый соболь. Г а м л е т Господа, Сегодня я пойду дежурить с вами. Похоже, что оно еще вернется... Г о р а ц и о Я это гарантирую. Г а м л е т И если Оно и ныне примет благородный Вид моего отца, – заговорю, Хотя бы подо мной разверзлась бездна… Лишь об одном прошу: вы сохраняли Увиденное в тайне, пусть и впредь, Что б ни случилось, – будет наша тайна. А я... Я ваш должник. Итак, сегодня Без четверти двенадцать возле замка, На эспланаде... Г о р а ц и
о, М а р ц е л л и Б
е р н а р д о Будем ждать, милорд. Г а м л е т Отныне вы друзья мои. Прощайте! Горацио, Марцелл и Бернардо уходят Дух моего отца... Притом в доспехах... Ох, как нехорошо... Я ощущаю Какую-то нечистую игру... Скорей бы ночь... И замолчи, душа! Ведь злодеянья, в сущности, нетленны, Укрой землею – все равно восстанут. Хоть поздно, а предстанут пред людьми. уходит Комната в доме Полония. Входят Лаэрт и Офелия Л а э р т Багаж на корабле. Зашел проститься. Но буду рад, любезная сестрица, Когда пришлешь хоть весточку, хоть знак С попутным ветром или просто так. О ф е л и я Не сомневайся, брат. Л а э р т Теперь – серьезно О Гамлете. Беги, пока не поздно, От сладкой благосклонности его. Она – каприз, и боле ничего. Там, за фасадом напускной любови, – Игра ума да игры юной крови. Так нежная фиалка по весне Благоухает даже и во сне, Но лето на порог, и... – ах, как жалко! – Где этот дух? И где сама фиалка? Минутная безделица, пустяк, Не более... О ф е л и я Не более, чем так? Л а э р т Ну, рассуди сама... Все очень просто. Так, набухая, вызревает плод. Так, если строить храм, по мере роста Стропил, – молитва неба достает. Положим, он не ведает сомнений И не желает зла твоей судьбе... Что толку в чистоте его стремлений, Когда принадлежит он не себе? Он говорит, что любит? Что ж, быть может. Но даже и любовь его не впрок. Смотри – он за столом себе не может Отрезать приглянувшийся кусок. Его слова возвышенны?.. Кто спорит? Но выше самых страстных слов его Державное веление того, Чья воля принцу Гамлету мирволит. В отличие от нас, простых людей, Он не хозяин, а невольник доли, И сам при всей телесности своей – Всего лишь голос Дании, не боле. Твои дары желанны. Оттого Он завтрашнее ложе стелет лестью. Заслушаешься песенкой его, И сердце потеряешь вместе с честью! Офелия, сестра моя, беги, Беги подальше от его желаний, Сокровище свое убереги Вдали от недостойных излияний... Ведь поутру состав ночной росы Губителен бывает для рассудка... Торопит юность старые часы, Но это – знаешь ли? – плохая шутка. О ф е л и я Я выучу на память твой урок, Но, милый братец, если разобраться, Откуда эти помыслы не впрок И похотливый тон, достойный старца? Указываешь тропку к небесам, А сам, беспутник ветреный и бравый, Шагаешь вниз по сорванным цветам В погоне за сомнительною славой? Входит Полоний Л а э р т О, не пугай меня!.. На этот раз Ты несговорчива на удивленье... Но вот идет отец... встает на колени Отец, у вас Вторичного прошу благословенья, Ведь если вещи прямо называть, Второй отъезд – двойная благодать. П о л о н и й Еще ты здесь?.. Да как тебе не стыдно!.. Верхом на мачту сел попутный ветер, А он чего-то ждет... Поторопись. Приняв повторное благословенье, кладет руку на голову Лаэрта Родительское слушай наставленье: Во-первых, – репутация! Держи: Язык отдельно, помыслы отдельно. И то, что делаешь, не делай вслух. Будь прост со всеми, но не фамильярен. Приятелей, когда их испытаешь, Приблизь и к сердцу цепью прицепи. Не потакай отваге желторотой: Остерегайся ввязываться в драку, А ежели не сможешь уклониться – То уклоняться должен твой противник. Любому мненью подставляя ухо, Не каждому в ответ дари свой голос. Храни свои сужденья при себе Да с кошельком соизмеряй привычки. Во Франции встречают по одежке, Ведь Франция – страна аристократов. Оденься побогаче, но со вкусом И без фантазий. Этого не любят. В долг не бери и не давай другому, Особенно друзьям. Ты потеряешь Сначала деньги, а потом и друга. Одалживая, мы себя стесняем В своих же средствах, что довольно глупо. Ты позаботься о себе и этим Другим поможешь. Все. Марш на корабль! И помни мой родительский наказ. Л а э р т Я жребий свой приемлю со смиреньем. П о л о н и й Ну ладно. А теперь и впрямь – пора! И слуги ждут, и время приглашает. Л а э р т поднимается с колен Прощай, Офелия, и не забудь Мои слова. О ф е л и я Я их замкнула в
сердце, А ключик ты с собою увезешь. обнимаются Л а э р т Простите. уходит П о л о н и й Так о чем он
говорил? О ф е л и я О том, о чем и вы мне толковали, О лорде Гамлете. П о л о н и й Вот это
кстати, Что ты о нем напомнила сама. Я так скажу: в последние недели Тебя он слишком щедро одаряет Вниманием своим. А ты и рада. И, значит, вся ответственность на мне. И в целях, так сказать, предохраненья, Скажу, что ты сама себя не знаешь. Не сознаешь, что можно, что нельзя. ...Рассказывай, что было между вами... О ф е л и я Отец, он предложил свою любовь. П о л о н и й Вот только этого и не хватало! Любовь... И ты поверила ему? О ф е л и я По правде, я не знаю, что и думать. П о л о н и й А ты подумай и предстань пред ним В обличии невинного младенца, Принявшего за чистую монету Его чеканку невысокой пробы, И заяви, что ты дороже стоишь И дураком не выставишь меня. О ф е л и я Для предложения своей любви Он выбрал способ самый благородный! П о л о н и й Ага, ты называешь это – способ Любви... Ну-ну... О ф е л и я Он
клялся клятвами святыми!.. П о л о н и й Ну да, чтоб заманить тебя в силки. Пойми, когда душа огнем объята, Она всего щедрей на трескотню. Но эти искры, дочь, увы, не греют И быстро гаснут. Упаси тебя Принять фальшивый блеск за настоящий. Поставь себя превыше домогательств И милостей своих не расточай. Да, Гамлет молод. Но его оковы – Потяжелей твоих. А эти клятвы – Коварный род благочестивых сводниц, И чем благочестивей, тем коварней. Короче, раз и навсегда запомни: С сегодняшнего дня ты прекращаешь Общенье с принцем Гамлетом и впредь Идешь своим путем. Ты поняла?.. Что скажешь?.. О ф е л и я Что должна повиноваться. Уходят Эспланада перед замком.
Входят Гамлет, Горацио и Марцелл Г а м л е т Ну и мороз! И колется, и щиплет... Г о р а ц и о И щиплется, и колет, и кусает! Г а м л е т Который час? Г о р а ц и о Да без чего-то полночь. М а р ц е л л Пробило только что... Г о р а ц и о Я ничего не слышал, Но если так, то наступает время Излюбленное ими для прогулок. За сценой звучат фанфары, стреляет пушка Милорд, что означают эти звуки? Г а м л е т А то, что наш король и ночью бдит. На радостях надулся, ну и скачет. И всякий раз, когда он осушает Свой кубок, полный самым крепким рейнским, Взамен его и в честь его фанфары Пердят на всю округу. Г о р а ц и о Такова У вас традиция? Г а м л е т Ну,
что-то вроде. Традиция, к которой невозможно Привыкнуть, даже если здесь родился, А упразднить нельзя: вошел в обычай Тупоголовый датский наш кутеж И высоты достиг неимоверной. Мы этим знамениты и в соседях... Восток и Запад хором утверждают, Что все датчане – пьяницы, но мы-то Убеждены – их заедает зависть Ввиду огромных наших достижений, Представленных на должной высоте. Нередко эдак и с людьми бывает: Виновны ли они в родимых пятнах Своих, ведь естество не выбирает Обличия, но пятнышко живет И разрастается, подтачивая корень Самостоянья... Или вот – привычка Дурная, но любезная вначале, Изъян, приобретенный по ошибке Тем, кто лучом Фортуны осенен, Чьи помыслы чисты, а благодать Столь глубока, насколько только может Вместить земное сердце... Беды наши В устах молвы становятся пороком, И то, что было пятнышком, и только, Нас запятнает с головы до пят. Появляется призрак Г о р а ц и о Смотри, оно идет сюда само!.. Г а м л е т Да защитят нас ангелы Господни! И кто бы ни был ты – посланник Неба, Или нечистый дух – исчадье ада, И чем бы ни грозила встреча эта, Я все равно с тобой заговорю. Я знаю: в соответствии с твоим Обличием – я должен обратиться «Отец мой Гамлет!..», или «Государь!..», А вот еще – «Датчанин всех датчан, Ваше Величество!..», но отвечай, не медля, Иначе лопну я на этом месте, Зачем ты, вдавленный в небытие Надгробным камнем, саван разодрал И в мир людей идешь, и почему Твоя высокочтимая гробница Вдруг мраморные челюсти разжала, Чтобы тебя на этот свет исторгнуть, – И в новолунье тягостным кошмаром Во всеоружьи ты приходишь к нам? А мы, паяцы матери-природы, Трепещем так, как будто бы душой Коснулись запредельного, такого, Чего не в силах и вообразить, Зачем ты здесь, и что ты нам прикажешь? Призрак делает знаки Гамлету Г о р а ц и о Милорд, оно вас за собою манит, Как будто хочет что-то сообщить Вам одному... М а р ц е л л Ну да, весьма учтиво Оно зовет вас отойти подальше... Но не ходите!.. Г о р а ц и о Вам туда нельзя!.. Г а м л е т Да нет же, здесь он говорить не станет. Г о р а ц и о Нельзя, совсем нельзя! Г а м л е т Но почему? Чего бояться? Я не дорожу Своею жизнью, а душа бессмертна Равнó и у него, и у меня. Ага, вот он опять меня зовет!.. Г о р а ц и о Мой принц, оно утянет вас в пучину, А то еще заманит на скалу, Нависшую над бездною, и там, Колебля очертания ночные, Заворожит иллюзией свободы И подтолкнет к безумию... Милорд, Подумайте об этом хорошенько: В таких местах гнездится только гибель, И светлячками умопомраченья Мерцает воздух, ежели до моря Так далеко, а снизу только рокот... Г а м л е т Ну, я пошел... Г о р а ц и о Милорд, остановитесь! Г а м л е т Прочь руки!.. Г о р а ц и о Принц, послушайтесь совета! Г а м л е т Противного моей судьбе? О, нет. Как я могу, когда мельчайший мускул Во мне напрягся, как Немейский лев? Меня зовут, и дайте мне дорогу… вырывается, обнажая меч Иначе настругаю привидений Из каждого, кто встанет на пути. Прочь, господа!.. Иди. Я за тобою. Призрак скрывается в одной из башен. Гамлет за ним Г о р а ц и о Безумец. А ведь я предупреждал. М а р ц е л л Последуем за ним, пока не поздно. Г о р а ц и о Последуем, но убоясь последствий. М а р ц е л л Пахнуло тленом в Датском королевстве. Г о р а ц и о Господь его проветрит!.. М а р ц е л л Поспеши! Уходят Двор
замка. Дверь в одной из башен открывается. Выходит призрак, за ним Гамлет, держащий меч крестом поперек груди Г а м л е т Куда идем? Я дальше не пойду. Призрак оборачивается П р и з р а к Тогда последуй за моею мыслью... Г а м л е т Я следую за ней... П р и з р а к Подходит время, Когда я должен буду возвратиться В объятья смрадного огня... Г а м л е т Несчастный... П р и з р а к Жалеть меня не должно. Одолжи Своим вниманьем, и тебе откроюсь. Г а м л е т Я выслушаю, только не тяни! П р и з р а к Но, выслушав, ты должен будешь мстить. Г а м л е т О чем ты, я не понимаю... П р и з р а к Я Дух твоего отца, приговоренный Студеной ночью по земле скитаться, А днем поститься в огненной темнице, Покуда прегрешения мои Горючие – не станут дыма легче. Когда б я мог переступить заклятье, Перепахал бы я легчайшим словом Твою больную душу и умерил Твой пыл, и озарил твои глаза Сияньем вечности, сравнимым только С сиянием сорвавшейся звезды. Одно лишь слово – И встанут дыбом волосы, как будто Ты на плечах, мой милый Гамлет, носишь Не голову свою, а дикобраза, Поросшего броней крепчайших игл. Но эта тайна не для разглашенья Тому, кто состоит из смертной плоти... Так слушай же другую... Крепко слушай, Когда и вправду ты меня любил. Г а м л е т О Господи!.. П р и з р а к Ты должен отомстить За грязное и гнусное убийство. Г а м л е т Убийство? П р и з р а к Да, каких и не
бывало. Г а м л е т Тогда выкладывай – да поскорей, А я стрижом взовьюсь на крыльях мщенья И доберусь до вожделенной цели Быстрее, чем любовник... П р и з р а к Да,
я вижу, Ты не рожден быть сорною травой, Затоптанной у пристани летейской. Однако слушай. Обо мне сказали, Что в час, когда я спал в моем саду, Меня змея ужалила. Увы, Все так и было, если только знать, Что ходит та змея в моей короне. Г а м л е т Ага, душа, так вот что ты шептала... Мой дядя... П р и з р а к Да, кровосмеситель гнусный, Чудовище, паскудник, чародей. Его порочный ум, его бесстыдство Недюжинное – обладают силой, Способной искусить и добродетель. И королева перед ним склонилась. О, Гамлет, Гамлет, как могла она Меня с моей любовью благородной Сменять на негодяя, чьи таланты – Продленное ничтожество, и только? И можно ль добродетель обольстить?.. Хотя разврат печется, чтобы форма Не разошлась с небесным содержаньем, Божественный фиал настолько хрупок, Что прародитель похоти, и тот, Притом, что сам он ангельского чина, Пресытится дозволенным и станет Охотник до вонючих потрохов. Но поздно... Пахнет утренней зарею... Итак, когда я спал в моем саду, Ко мне подкрался дядя твой и зелье Пролил в порталы уха моего И тем меня избавил от обузы... Да, тот состав из травяного сока Давно враждует с человечьей кровью, И, попадая внутрь, быстрее ртути Он заполняет выходы и входы Природные, все коридоры тела, И все его чуланы... Кислота Вот так сворачивает молоко. Так было и со мной: одна лишь капля, И в краткий миг тяжелая короста Покрыла тело струпьями... Вот так, Вмиг упокоенный рукою брата, С женою и короной разлученный, Я неочищенный, не причащенный, Во всем цветеньи всех моих грехов Обрублен был. И все мои изъяны Прижизненные, все мои долги, И прочее – о ужас, Гамлет, ужас! – Они при мне, и если кровь твоя Не рыбья, – ты стерпеть того не сможешь, Ведь невозможно, Гамлет, чтобы ложе Монархов Датских сделалось подстилкой Для прелюбодеянья. Отомсти Так быстро, как сумеешь. Но запомни: Не смей, мой сын, и в самых черных мыслях Замыслить против матери своей. Оставь ее Всевышнему. Оставь Шипам, засевшим в этом слабом сердце, Колоть его и жалить... Так... Прощай... Уже светляк болотный на гнилушке Моргает мне, что наступает утро, И все бледней его огонь холодный... Прощай. Прощай, но помни обо мне. призрак
исчезает в земле, Гамлет падает на колени Г а м л е т Ну, что еще, Владыка милосердный? Неужто можно вынести и это? Вот дьявол!.. Сердце бедное, держись. Держись и ты, слабеющее тело. поднимается с колен Эй, призрак, если ты способен слышать Во чреве обезумевшего глобуса, Запоминай, что я тебе скажу: Отныне без зазренья выметаю Из картотеки памяти моей Все знания, всю книжную труху, Архивный сор, накопленный годами Моей пытливой юности, весь опыт Ошибок и непраздных наблюдений. И – побоку все заповеди, кроме Одной, твоей. Пока мои мозги Изгвазданы житейским, я бессилен, И даже небо не поможет... Боже, О небо, о земля, – какая грязь! И эта женщина, и тот мерзавец С улыбочкой, исполненной зубами, Расстроили мои былые планы. ...Но это дело я теперь улажу. Что-то пишет на клочке бумаги Для Дании такой сюжет – не новость. Ах, дядя, значит, так... Пароль и отзыв – Прощай. Прощай, но помни обо мне. становится
на колени, кладет руку на меч и молится Ну вот и клятва... Появляются Горацио и Марцелл Г о р а ц и о Принц,
вы где-то здесь? М а р ц е л л Милорд! Милорд! Г о р а ц и о Да сохранит вас небо! Г а м л е т Да будет так. встает с колен М а р ц е л л Хо-хо,
привет, милорд. Г а м л е т Привет, мой птенчик. Как тебе леталось? Хо-хо, хо-хо... М а р ц е л л Ну, как оно, мой принц? Г о р а ц и о Милорд, какие новости? Г а м л е т Какие? Отменные. Г о р а ц и о А можно поподробней? Г а м л е т Да нет, вы разболтаете. Г о р а ц и о Как можно? Клянусь, я глух и нем. М а р ц е л л И я клянусь. Г а м л е т Вы в самом деле будете молчать? Г о р а ц и о и М
а р ц е л л Да ради всех святых! Г а м л е т Тогда откроюсь. Нет в Дании такого негодяя, Который не был бы и подлецом. Г о р а ц и о Однако, чтобы это сообщить, Не стоило являться с того света. Г а м л е т Ну вот, ты сам на правильном пути, И потому, друзья, я умолкаю. Я думаю, нам лучше разойтись, Пожав друг другу руки. Мне – туда, А вам, куда указывают ваши Желания. У каждого – ведь правда? – Свои желанья. Даже у меня, При всех моих несчастьях, про запас Желанье есть – пойти и помолиться. Г о р а ц и о Все это только вихрь пустых словес. Г а м л е т Ты прав. Простите, если вас обидел. Простите. Г о р а ц и о Никаких обид,
милорд. Г а м л е т А вот и ты ошибся. Есть обида, Готов поклясться Патриком Святым, – Всего одна обида, но большая. Из-за нее честняга этот призрак И приходил. (А он и впрямь – честняга, Иначе бы навряд ли он позволил, Чтоб вы мою выпытывали тайну.) ...Ну что ж, друзья надежные мои, Мои соратники, мои солдаты, Что будет, если я вас попрошу? Г о р а ц и о Лишь то, милорд, что просьбу мы исполним. Г а м л е т Я попрошу молчание хранить. Г о р а ц и о Мы обещаем. Г а м л е т Обещанья мало. Клянитесь. Г о р а ц и о Я клянусь своею
честью. М а р ц е л л А я – своей. Г а м л е т Клянитесь на мече. М а р ц е л л Мы поклялись. Г а м л е т Сказáл я – на мече. П р и з р а к снизу Клянитесь! Г а м л е т Ха-ха, дружок, ты тоже так считаешь? ...Вы слышали, что этот славный парень Вам приказал из погреба? Клянитесь. Г о р а ц и о Тогда скажите, как должны мы клясться? Г а м л е т Клянитесь на моем мече не выдать Того, что здесь при вас произошло. П р и з р а к снизу Клянитесь! Г а м л е т Здесь и повсюду. Кстати, перейдем Туда... Ну-ну, поближе, джентльмены. Теперь – по новой. Возложите руки На этот меч и принесите клятву Молчать о том, что было здесь, при вас. П р и з р а к снизу Клянитесь! Г а м л е т Недурно, старый крот, совсем недурно. Дырявишь грунт куда быстрей сапера. Горацио и Марцелл вновь молча клянутся Теперь еще одно перемещение. Г о р а ц и о Ну и денек… Нет, это слишком странно. Г а м л е т Как странника его и принимайте. Горацио, наш мир куда чудесней, Чем снился он философам твоим. Однако возвратимся. И поскольку Вы поклялись, – клянитесь еще раз, И да поможет Божье милосердье Вам, господа, когда я перед вами Предстану не таким, каков я есть, Клянитесь, что ни жестом, ни намеком, Ни словом, ни полсловом, ни ужимкой, Ни заговорщицкой ухмылкой, типа «Мол, мы-то знаем...», или «Если б мы Могли сказать, то, верно, рассказали...» – Меня не предадите. Поклянитесь, И да пребудут с вами Небеса. П р и з р а к снизу Клянитесь! Г а м л е т Ну, полно, упокойся, дух мятежный! Горацио и Марцелл клянутся в третий раз Примите, господа, мою любовь, Как приняли вы дружбу. Что еще Способен дать такой бедняк, как я? На все есть Божья воля. Покоримся. Уйдем, от губ не отрывая пальца. Когда эпоха вывихнет сустав, Отлынивать не вправе костоправ. Ну что же, господа, – уйдем, но
вместе. Уходят Конец I акта Сцена 1 Комната в доме Полония. Входят Полоний и Рейнальдо П о л о н и й Отдашь ему и деньги, и письмо. Р
е й н а л ь д о Письмо и деньги. П о л о н и й Но я в тебя поверю, мой Рейнальдо, Когда заранее ты разузнаешь, Как он себя ведет. Р
е й н а л ь д о Ну да, милорд, Я сам об этом думал. П о л о н и й Молодец, Ты делаешь успехи. Для начала Узнай, какие водятся в Париже Датчане: кто что хочет, что имеет И сколько стоит, и какого мненья И те, и, скажем, эти – о Лаэрте. А после действуй, но наверняка. Упомяни, что ты давно знаком С его отцом, знаком с его друзьями, Отчасти с ним самим... Следишь за мыслью? Р
е й н а л ь д о Естественно, милорд. П о л о н и й ...Да, с ним самим, но больше понаслышке. И не накоротке, поскольку он Не то чтоб дикий, но какой-то странный, Подверженный влияниям... А дальше Ты волен вешать на него собак... Но только тех, что не пятнают чести. Наври про трудный нрав его и буйство, И невоздержанность, и все такое, Что свойственно свободной молодежи. Р
е й н а л ь д о И карты?.. П о л о н и й Ну да, положим, карты или кости, И недержанье шпаги в ножнах, и, К примеру, богохульство, неопрятность В быту, и неразборчивость, и пьянство... Р
е й н а л ь д о Милорд, но это же и есть бесчестье... П о л о н и й Ну, не скажи... Бесчестие, о, да, Когда ты сам его и вовлечешь В еще один скандал, ведь он и впрямь Влияниям подвержен... Я не это Имел в виду, а то, чтоб ты, дружок, Мог выставить в весьма забавном свете Его оплошности и недостатки, Которые и свойственны свободе, Все эти вспышки пламенного духа Мятежной юности... Р е й н а л ь д о Но почему? П о л о н и й Зачем все это нужно? Р
е й н а л ь д о Да, милорд. П о л о н и й Ну, как тебе сказать?.. Все очень просто. Слегка – но лишь слегка! – оклеветав, Представишь ты Лаэрта в роде вещи, Которая уже была в работе, А потому запачкана, – но в меру! – И недругов ты разом обезвредишь, Поскольку недруг сторону твою Возьмет и скажет: «Ты хороший парень!», Или: «Отменный джентльмен!..» – слова Зависят от обычаев и нравов Страны конкретной, и от положенья Того, с кем предстоит тебе работать. Р
е й н а л ь д о Блестяще, сэр! П о л о н и й О чем я говорил? Р
е й н а л ь д о ...Возьмет и скажет: «Ты хороший парень!» П о л о н и й ...Хороший парень. А потом прибавит: Я видел типа этого вчера С тем или, может, с этим. Он играл Почти всю ночь и малость перебрал, А накануне проигрался в теннис... Или другое, дескать, он входил В один торговый дом (то есть в бордель). ...О да, Рейнальдо, маленькая ложь Всегда приводит к истине. Мудрец Идет путем окольных ухищрений, Чтобы обманом правду отыскать. Вот так и ты, последовав во всем Моим советам, – правдой овладеешь. Р
е й н а л ь д о Исполню все, как надо. П о л о н и й В добрый путь. Ищи его грехи в себе самом. Р
е й н а л ь д о Я постараюсь. П о л о н и й Вот и постарайся, Чтоб сам он эту музыку сыграл. Р
е й н а л ь д о Я вас понял. П о л о н и й Удачи! Рейнальдо уходит. Вбегает взволнованная Офелия П о л о н и й Что
случилось, Офелия? О ф е л и я Отец, отец, я так Напугана!.. П о л о н и й Но, ради Бога, – чем? О ф е л и я Я вышивала в комнатке моей, И вдруг в нее врывается лорд Гамлет С коленями, которые не гнутся, Со спущенными грязными чулками, Подвязанными подле башмаков, Без шляпы, в незастегнутом камзоле, С лицом белее, чем его рубаха, И взглядом столь тоскливым, будто он Ко мне отпущен из пучины ада, Чтоб рассказать о муках преисподней. П о л о н и й Он помешался от твоей любви? О ф е л и я Не знаю, но, боюсь, что это правда. П о л о н и й Что он сказал? О ф е л и я Он сжал мою ладонь Одной рукою, а другую руку Держал – вот эдак! – над своею бровью И стал меня кружить, ну точно в танце, И пялился, как будто я модель, А он – художник… Не знаю, сколько это продолжалось, Но он опять ладонь мою пожал И трижды головой кивнул, и поднял Свой взгляд, столь беззащитный, словно он Сейчас не здесь, а где-то в бурном море, И судно разломилось, и волна – Нависшая – его вот-вот накроет. ...Потом он позволяет мне уйти И сам уходит, но почти наощупь. А у порога тихо засмеялся И бросил нежный взгляд из-за плеча... П о л о н и й Вот этого и следовало ждать!.. Типичная любовная горячка, Чреватая отчаяньем и бредом, И вспышками неистовства. Нетрудно Предугадать, чем это обернется: Земные страсти развращают нравы, Но воздержание – путь к помраченью. ...Прости, но мне необходимо знать, Ты перед тем отказывала принцу? О ф е л и я Да нет же, но как ты и приказал, Я письма возвращала, а его И вовсе до себя не допускала. П о л о н и й Вот это и свело его с ума. Я сожалею сам, что не отнесся К нему со всем вниманьем, но тогда Я опасался за тебя и думал О малом поврежденьи, о таком, С которым он бы мог тебя оставить, Но мне и в голову не приходило Из-за отцовской ревности моей – Черт бы ее побрал! – что Гамлет сам И повредится. Господом клянусь, Но старику и подобает строить Догадки относительно других, Как, скажем, вам по молодости вашей Лезть напролом, не думая о том, Что из того получится потом. Идем же к королю и все расскажем. Пусть эта теснота любовных уз Печаль умерит, и любовь не станет Причиной ненависти... Ну, идем!.. Оба уходят Зал для приемов в замке. Справа и слева
от входа портьеры. В глубине задняя дверь. Фанфары. Входят король и королева, за
ними Розенкранц, Гильденстерн и свита К о р о л ь Вообразите, славный Розенкранц, И вы, мой Гильденстерн, вообразите, Что нечто большее, чем длительность разлуки, – А именно нужда – подвигла нас Послать за вами. Вы уже слыхали О странных, скажем так, метаморфозах, Произошедших с принцем, и о том, Что Гамлета как будто подменили, И что-то, что серьезнее, чем смерть Его отца, – является причиной Столь явного и дикого разлада В общении его с самим собой. Ума не приложу я, в чем тут дело, И слезно умоляю вас обоих, Вас, знающих еще с младых ногтей Его ребячество, его причуды, – Останьтесь при дворе, хоть ненадолго, Развейтесь, отдохните хорошенько В его компании, и заодно Ну как бы между прочим отцедите То зелье, что его мозги свернуло. Так, вместе с вами, тайну и раскроем. К
о р о л е в а Он столько нам рассказывал о вас!.. Нет, я убеждена, что невозможно Сегодня отыскать среди живущих Других столь преданных ему друзей, Которым он доверится всецело. И если вы на это согласитесь И выкажете ваше благородство, И ради нас задержитесь при нас, Естественно, что ваше бескорыстье Достойно будет вознаграждено. Р о з е н к р а н ц Благодаря той безграничной власти Над жизнями и нашими сердцами, Которой обладают оба ваших Величества, нам следует исполнить Приказ, а не прошенье. Г и л ь д е н с т е р н Но мы оба И повинуемся, и отдаемся Всецело вашей воле, а свою Кладем у ваших ног... К о р о л ь Благодарим Вас, Розенкранц и бравый Гильденстерн! К
о р о л е в а ...Вас, Гильденстерн и бравый Розенкранц! Но убедительно вас умоляю Проведать моего больного сына Уже сегодня. Кто-нибудь, надеюсь, Проводит к принцу этих джентльменов?.. Г и л ь д е н с т е р н Да будет наш приезд ему во благо!.. Да будет воля Божия над ним!.. К
о р о л е в а Аминь! Розенкранц
и Гильденстерн с поклонами уходят. Входит Полоний П о л о н и й королю на ухо Отменные известья, государь! Вернулось из Норвегии с триумфом Посольство наше. К о р о л ь Я всегда считал Тебя отцом хороших новостей. П о л о н и й Вы не смеетесь, нет? Я уверяю, Что службу королевскую блюду Как самого себя, и перед богом Моим, и перед государем Я чист... И вот, хотя мои мозги Уже не столь резвы, я отыскал Причину невменяемости принца... К о р о л ь О, говори, я жажду это знать! П о л о н и й Сначала угощу послами вас, А на десерт – то, что я сам припас. К о р о л ь Тогда ступай да сам их приготовь!
Полоний выходит Он говорит, Гертруда, что отрыл Источник помрачения рассудка И корень порчи сына твоего. К
о р о л е в а Я очень сомневаюсь, что возможна Еще причина, кроме как кончина Его отца и наш с тобою брак Скоропостижный... К о р о л ь Ладно, там посмотрим. Возвращается Полоний с Вольтимандом и КорнелиемДобро пожаловать, друзья мои! Ну что, какие новости из братской Норвегии? В о л ь т и м а н д Приятные, милорд. Король норвежский посылает вам Приветствия свои и пожеланья. Он войско Фортинбраса распустил, Едва нас выслушал и убедился, Что рекрутов отнюдь не против Польши, Но против нас вербуют, а ему Всей правды не сказали, и Норвежец От этого был в ярости, и просит Принять его монаршьи извиненья. Он задержал племянника, и тот В раскаяньи торжественно поклялся Не трогать Данию. На это старый Норвежец положил ему доход (На радостях по тридцать тысяч крон Два раза в год!) и поручил нанять Все то же войско, но прóтив поляков, И молит вас нижайше – пропустить Его племянника сквозь наши земли При строгом соблюдении гарантий И безопасности для населенья. подает посланье К о р о л ь Что ж, это мы возьмем и почитаем, Как выдастся свободная минута, Ответим на досуге, поразмыслим... А вами я доволен. Отдыхайте, Но – чтобы к ночи были на ногах! Да, мы гостеприимны!.. Послы уходят П
о л о н и й Ах, как славно Все это кончено. Мадам, милорд, Я не отягощу вас рассужденьем О долге и величии короны, Ведь говорить о том, что день есть день, А ночь есть ночь, а время – это время, Во-первых, означает убивать День или ночь, а во-вторых – и время. Поскольку установлено, что краткость – Душа ума, а красноречье – это Всего лишь тело бренное, я буду Предельно краток: да, ваш сын безумен. Безумен, ибо что же есть такое Безумие, и в чем его состав, Когда не в том, что человек безумен? Но не об этом речь... К
о р о л е в а Поменьше красноречия, милорд! П о л о н и й Клянусь, мадам, я не красноречив: Что он весьма безумен – это факт, И факт, что правда жаль, и жаль, что правда... Дурацкий этот оборот докажет, Что я витийствовать не собирался, Но бог с ним!.. Мы условимся, что Гамлет И в самом деле сумасшедший. Это Даст право таковым его признать, И, следственно, мы с вами отыскали Название аффекта, а точнее, Дефекта, ибо этот дефективный Аффект определяется природой Дефекта. Я, надеюсь, это ясно? достает из камзола письмо Вы знаете, что у меня есть дочь. Она моя, пока она при мне, И эта дочь, ведома чувством долга, – Прошу вниманья! – вот что мне открыла... Все выводы вы сделаете сами. читает «О ты, души моей кумир, Офелия, из всех прекрасных Краснейшая...» – нет, это
ж надо Так завернуть, вообразите – Краснейшая... – какая низость!.. «На ослепительной груди...» М-да, ну и дальше в том же духе... К
о р о л е в а Неужто это Гамлет написал?.. П о л о н и й Мадам, заметьте, я еще не кончил. А, вот: «Не верь, что звезды ночью светят, Не верь, что солнце светит днем, Не верь, что правда есть на свете, Но верь, что в сердце ты моем! Дорогая Офелия, эти стихотворные метры сведут меня с
ума, я не умею рассчитывать свои стоны на первый-второй, но я тебя люблю,
люблю сильнее всех на свете, поверь этому. Оревуар. Твой, госпожа, навеки, и
уж точно, пока в этой груди еще что-то тикает... Гамлет». Покорствуя приказу моему, Она сама мне это показала, И сверх того – уж извините! – знаю Не от кого-нибудь, но от нее. К о р о л ь Но как она его влюбила? П о л о н и й Что Вы думаете обо мне? К о р о л ь Что вы – Прямой и честный джентльмен почтенный. П
о л о н и й Почту за счастье это подтвердить. Но что бы вы подумали, когда Я стал бы их горячке потакать, Поскольку я не скрою, что приметил Полет любви задолго до того, Как дочь моя открылась... Что бы вы Могли подумать, мой король, и вы, Дражайшее Величество моя Всемилостивейшая королева, Когда бы я под партой, как школяр, Туда-сюда таскал бы их шпаргалки И тешил бы себя... Или, напротив, Бестрепетно взирал на эту связь, Ну что бы вы подумали?.. О нет, Я стал трудиться, я растолковал Влюбленной дочери, что принц лорд Гамлет – Он не твоей звезды, и потому Все между вами кончено, – запрись, Не принимай ни писем, ни подарков!.. И что же?.. Дочь послушалась, а он, Отвергнутый, – ну хоть роман пиши! – Затосковал, не ел, не спал, слабел, А после впал в безумие, в котором И пребывает ныне, ну а мы – Надеемся. Сочувствуем. Скорбим. К о р о л ь Ты думаешь, что это – это Это? К
о р о л е в а А что, по-моему, так очень гладко. П о л о н и й Позвольте мне узнать, бывало ль так, Что утверждал я, что выходит так, А вышло эдак?.. К о р о л ь Что-то не припомню. П о л о н и й указывая
на свою голову, а после на плечи Снимите это с этого, когда Я ошибусь, но если и сегодня Мне обстоятельства благоволят, Добуду правду вам, пускай запрячут Ее хотя бы в центр земного шара!.. К о р о л ь Да, это надо раскопать поглубже. П о л о н и й Известно ль вам, что любит он бродить В приемной вашей? К о р о л ь Это нам известно. П о л о н и й Вот тут я дочь мою и подпущу. Мы ж с вами спрячемся за гобеленом И все услышим. Ежели и правда, Что он рехнулся не из-за любви, – Не быть мне вашей правою рукою: В деревню съеду и займусь извозом. К о р о л ь ...По крайней мере стоит попытаться. Входит Гамлет, читая книгу К
о р о л е в а Глядите, вот он!.. И опять читает... П о л о н и й Уйдите, умоляю вас обоих... Я за него возьмусь, а вы уйдите!.. Король и королева в спешке уходят Как поживает добрый мой принц Гамлет? Г а м л е т Слава Богу, хорошо. П о л о н и й Милорд, вы меня помните? Г а м л е т О, да. Вы – рыбарь. П о л о н и й Рыбарь – это не я. Г а м л е т Вот честный ответ честного человека. П о л о н и й Честного человека?.. Г а м л е т Да, сэр. Таких по нынешним временам – один на десять тысяч. П о л о н и й Ах, как это верно, милорд! Г а м л е т Даже солнце плодит червей в дохлой собаке и, оставаясь
всеобщим благом, совокупляется с падалью... У вас есть дочь? П о л о н и й Есть, милорд. Г а м л е т Держите ее в тени. Земные плоды благословенны, если они не зреют во чреве
вашей дочери. Вы уж проследите...
погружается в книгу П о л о н и й в сторону Что я должен ответить? Твердит о моей дочери, а меня и
узнал не сразу, принял за рыботорговца. Вот куда зашло... В юности я тоже
доходил до крайностей, а от любви так натерпелся, что сам чуть не спятил...
Типичный случай... Милорд, что вы читаете? Г а м л е т Слова, одни слова. П о л о н и й Да нет же, принц, я – о содержании... Г а м л е т Содержании – где? П о л о н и й О содержании вашей книги. Г а м л е т За клевету она заслуживает строгого содержания. Этот
сатирик утверждает, что старики седовласы, лица их в морщинах, из глаз течет
клей, к тому же им не хватает резвости ума и просто резвости, – у них дряблые
ляжки. Охотно верю, но для кого это написано? Если б вы, сэр, дозрели до моих
лет, вы бы точно со мной согласились. Но, боюсь, вам уже поздно пятиться
раком. П о л о н и й Хоть и сумасшедший, но с логикой у него все в порядке.
Не сойти ли вам со сквозняка, мой принц? Г а м л е т В могилу? П о л о н и й в сторону И опять в точку! Его ответы чреваты смыслом. Безумие так
обострило его наблюдательность, что здравому смыслу рядом и делать нечего...
Пойду... Надо подумать, как же их все-таки свести... Гамлету Высокочтимый принц, прошу позволения откланяться! Г а м л е т Ничего другого я и не мог вам предложить. Кроме всей
моей жизни... Всей моей жизни... Моей жизни... П о л о н и й Желаю вам здравствовать!.. уходит Г а м л е т Ох уж эти старые болтуны... Входят Розенкранц и Гильденстерн П о л о н и й Вы ищете принца Гамлета? Он здесь. Р о з е н к р а н ц Да благословит вас Бог, милорд! Полоний уходит Г и л ь д е н с
т е р н Достопочтенный принц! Р о з е н к р а н ц Дорогой принц! Г а м л е т Ба, старые друзья!.. Какими судьбами? Привет тебе,
Гильденстерн!.. Здравствуй, Розенкранц!.. Как поживаете? Р о з е н к р а н ц Как и положено нам, малым сим. Г и л ь д е н с т е р н Живем тем, что не слишком поживаем. То есть не так
звонко, как бубенцы на колпаке Фортуны... Г а м л е т Но и не так шепеляво, как подошвы этой дамы? Р о з е н к р а н ц Да нет, посередке. Г а м л е т На пояске, или в самóй причине всех ее милостей? Г и л ь д е н с т е р н В самóй.
Именно туда мы не перестаем наведываться. Г а м л е т Точно, ведь она распутница... И что ж там нового? Р о з е н к р а н ц Ничего, кроме того, что мир на глазах честнеет. Г а м л е т Значит, скоро Страшный Суд. Впрочем, я уверен, что вы
ошибаетесь. Но позвольте узнать, чем же это вы так прогневали Фортуну, что
она упекла вас в тюрьму? Г и л ь д е н с т е р н В тюрьму?.. Г а м л е т Ну, конечно, ведь Дания – тюрьма. Р о з е н к р а н ц Ну, сэр… Тогда и весь мир – тюрьма. Г а м л е т Причем – первоклассная, с множеством казематов и
подземелий, среди которых Дания – из самых скверных. Р о з е н к р а н ц Мы так не думаем, милорд. Г а м л е т Значит, для вас мир – не тюрьма. Наше отношение делает
вещи хорошими или плохими. А для меня мир – тюрьма. Р о з е н к р а н ц Смею предположить, что тюрьмой его сделало ваше честолюбие. Он что, очень вам тесен? Г а м л е т Господи, да мне хватило бы ореховой скорлупы. Я бы и там считал себя
властителем вселенной... Разумеется, если б там мне не снились дурные сны... Г и л ь д е н с т е р н Вам снится ваше честолюбие. Ибо сама сущность честолюбца – тень его снов. Г а м л е т Но ведь сны – это и есть тени. Р о з е н к р а н ц Да, но честолюбие скроено из столь легкой и прозрачной
материи, что оно только тень от тени. Г а м л е т В таком случае вещественны только нищие, а короли и
герои – это тени нищих. Но – тсс! – на
эти темы мне вредно дискутировать... Не вернуться ли нам ко двору? Р о з е н к р
а н ц и Г и л ь д е н с т е р н Готовы служить вам повсюду! Г а м л е т Служат мне отвратительно, поэтому слуги мне не нужны. А
если вы явились как друзья, по-дружески и откройте, что вы потеряли в
Эльсиноре... Р о з е н к р а н ц У нас была одна цель – проведать вас. Г а м л е т Я нищий, я даже благодарностью не разжился. И всё равно – спасибо вам.
Впрочем, моё спасибо не стоит и полпенни... А за вами, случайно, не посылали?
Г и л ь д е н с т е р н Что вы хотите услышать, милорд? Г а м л е т Что угодно, но правду... Ну, конечно, они посылали за
вами... Вот вы и глаза прячете... У вас такой вид, будто вы уже признались.
Ах, добрые король и королева… Желали добра, а призвали вас... Р о з е н к р а н ц Милорд, но зачем? Г а м л е т Это я и должен услышать. Но заклинаю вас памятью нашей
юности, правами старинного нашего дружества, общими клятвами и всем самым
светлым, – посылали за вами, или нет? Р о з е н к р а н ц
тихо Гильденстерну Что делать? Г а м л е т в сторону Увязли, голубчики... (Громко.)
Если вы меня еще любите, не таите ничего!.. Г и л ь д е н с т е р н Милорд, за нами действительно посылали. Г а м л е т Я скажу – зачем, и вам не потребуется разглашать вашу тайну.
Ни перышка не упадет из клятвы, данной вами королю и королеве. С недавних пор
– не знаю почему – у меня испортился характер... Спрашиваю себя: где моя
былая веселость? Где любимые занятия?.. Мне так плохо, что прекрасная наша
планета кажется мне пустыней, а небесный купол – великолепный этот балдахин,
расшитый золотыми огнями, – лишь сгустком вонючих и зловредных паров... Какое
дивное создание – человек! Как благороден и высок его разум! Как выразительна
пластика! Стремительностью он напоминает ангелов, а подобием – античного
бога. Жемчужина мироздания, венец творения!.. Однако для меня это – тварь,
суть которой – бездушный прах. Меня не радуют ни мужчины, ни женщины, хотя я
совсем не то имею в виду, что, судя по вашим физиономиям, вы подумали. Р о з е н к р а н ц Милорд, у нас не было этого и в мыслях! Г а м л е т Чему же вы смеялись, когда я сказал, что ни мужчины, ни женщины меня не
радуют? Р о з е н к р а н ц Милорд, мне стало жаль актеров, которых мы обогнали по
дороге сюда. Они-то думают, что найдут в вашем лице истинного ценителя... Г а м л е т Актерам я всегда рад. Играющий короля будет принят мною
как Его Величество, странствующий рыцарь недаром пустит в дело и меч, и кожаный
щит, и не задаром будет вздыхать любовник. Меланхолик утешится после
спектакля. Комик сам улыбнется, а героиня столь вольно изольет свои чувства,
что ей не помешает даже свободный стих... Так что за актеры? Р о з е н к р а н ц Как раз те самые, которые когда-то вам так нравились, – столичные
трагики. Г а м л е т Бродячая труппа столичных трагиков? Бред какой-то... Р о з е н к р а н ц Полагаю, что из столицы их гонят последние театральные новшества. Г а м л е т Столичная публика их по-прежнему обожает? Р о з е н к р а н ц Боюсь, что нет. Г а м л е т А что? Исхалтурились? Р о з е н к р а н ц Да нет… Играют громко, как при вас. Но появились, сэр, другие
труппы – детские. У этих соколят высокие голоса, им устраивают овации, и
соперников у них нет. К тому же они так клюют со сцены «театральную рутину»
(это их словечко!), что те, кто носит шпаги, боятся скрестить их с гусиными
перьями наемных писак. Да, милорд, дворяне теперь в театр не ходят. Г а м л е т Дети съели трагиков?.. Кто же их на это нанял?.. Если
работенка у них временная, пока голос не сломался, не станут ли они бранить
своих хозяев, когда повзрослеют?.. Полагаю, другому ремеслу эти дети уже не
научатся... Р о з е н к р а н ц Вы правы: в столице идет настоящая театральная война, и
датчане не считают зазорным стравливать обе стороны. Одно время публика
вообще не ходила в театр, если сочинитель не нападал на детей или трагиков.. Г а м л е т Да ну? Р о з е н к р а н ц О, там было столько крови!.. Г а м л е т И все же малыши одолевают? Р о з е н к р а н ц Одолевают, милорд. Даже Геракл с его глобусом – в их плотной осаде. Г а м л е т Такова жизнь. Мой дядя стал королем, и те, кто строил
ему козу, платят по двадцать, сорок, пятьдесят, да и по сотне дукатов за
маленький его портрет. Черт возьми, тут пахнет мистикой, а нашим философам
это неинтересно... Трубы за сценой Г и л ь д е н с т е р н Вот и актеры. Г а м л е т Господа, милости прошу в Эльсинор! Ну, дайте же руки!..
Манерность – это не про нас. Будем запросто, иначе я устрою вам тот прием,
который именуется радушным... Вы ведь не на светский раут прикатили, а?..
Тогда – вперед! Ох, как ошибается моя тетка-мать вместе с дядей-отцом... Г и л ь д е н с т е р н В чем они ошиблись, дорогой принц? Г а м л е т Я безумен при норд-норд-весте. Когда ветер с юга, сокола от цапли я
отличу. Входит Полоний П о л о н и й Приветствую вас, господа! Г а м л е т Слушайте, Гильденстерн, и вы тоже. Поближе... На каждое
мое ухо – по слушателю. Это большое дитя еще не вышло из пеленок. Р о з е н к р а н ц Может, он просто уже впал в детство? Г а м л е т Держу пари, он пришел сказать об актерах. (Громко.) Вы правы, сэр, утро было
именно в понедельник. П о л о н и й Милорд, я к вам с новостями!.. Г а м л е т Милорд, и я с новостями! Когда Росций был в Риме актером... П о л о н и й Актеры в Эльсиноре, милорд! Г а м л е т А кто же в Риме?.. Вздор! П о л о н и й Честное слово! Г а м л е т …И каждый въехал на своем осле! П о л о н и й Лучшая в мире труппа! В репертуаре – трагедии, комедии,
пьесы исторические, пасторали, пасторально-комические, а также
историко-пасторальные, трагико-исторические,
трагико-комико-историко-пасторальные, пьесы с соблюдением всех трех единств и
драматические поэмы безо всякого единства! У них Сенека не мрачен, Плавт не
легкомыслен. Не имеют равных, читают, как по писанному, и к тому же
импровизируют! Г а м л е т О Иеффай, судья израильский, Каким сокровищем ты обладал!.. П о л о н и й Чем же он обладал, милорд? Г а м л е т Да как же – Единственная дочь прекрасная, Которую ты так любил... П о л о н и й в сторону Всё о моей дочери... Г а м л е т Не прав я разве, старый Иеффай?.. П о л о н и й Согласен, милорд, я – Иеффай. И у меня есть дочь, которую я очень люблю. Г а м л е т Одно из другого не следует. П о л о н и й А что следует, милорд? Г а м л е т А вот что – Рассудит Бог, как было суждено... И в конце – Вот так случилось то, что и должнó... Первый же куплет благочестивой этой песенки
подсказывает, чем это кончается... А вот и моя вечерняя потеха!.. Входят актеры Добро пожаловать, господа, добро пожаловать! Рад обнять
вас. Привет, привет вам, старые друзья!.. Это ты?.. А борода откуда?..
Нарочно отрастил, чтобы смеяться надо мной в усы?.. Как летит время,
сударыня! Клянусь владычицей небесной, вы стали ближе к небу на целый каблук!
Молитесь Богу, чтобы ваш ангельский голосок не дал трещины, а то и ломаного
гроша за него не дадут. Добро пожаловать, и за работу! Здесь и начнем.
Покажите, что умеете, ну, скажем, на примере какого-нибудь монолога... Только
самого страстного... П е р в ы й а к т е р С какого же монолога прикажете начать? Г а м л е т Ты читал мне его когда-то... Но со сцены он так и не
звучал. А если и звучал, то только раз. Публика не распробовала пьесы и выплюнула,
как паюсную икру. Но пьеса-то, если верить ценителям, была хороша – действие
со вкусом выстроено и разбито на сцены, слог упруг и быстр. Отмечали, правда,
что стихам не хватало остроты, а образам яркости, называли это добротной
поделкой, – крепкой, но без изящества. Не берусь судить, но один монолог мне
тогда запал в душу: это рассказ Энея Дидоне, особенно то место, где он
говорит о гибели Приама. Дай бог памяти... Свирепый Пирр глядит гирканским тигром... Нет, не то... Раньше... Свирепый Пирр, тот самый, чьи доспехи Чернее ночи и чернее даже, Чем черная душа его, во чреве Коварного троянского коня Себя размалевал кровавой краской. Не краска это, нет, но кровь святая Отцов и сыновей, и матерей, И дочерей твоих, о матерь-Троя!.. Да, это кровь заступников твоих, Что погорели в хижинах своих!.. О нет, не кровь, но зарево пожара, Которое кроваво освещало Погибель и старейшин, и вождей. Свирепый Пирр среди других троянцев Искал Приама... А теперь – вы. П о л о н и й Ей-богу, милорд, отменно прочитано. Все на месте – и вкус, и мера. П е р в ы й а к т е р И нашел
Приама. Старик мечом старинным отбивался, Но тщетно греков погубить пытался – Уже его не слушалась рука. Пирр поднял меч... Хватило дуновенья, Чтоб старец пал, как громом пораженный, И пал вослед Приаму Илион. И пораженный громом их паденья, Пирр тут же прекращает нападенье, И над Приамом занесенный меч Завис, и голова не пала долу. И замер Пирр, печалью удручéнный. Так перед тем как скоро грянуть буре – Молчанья миг и краток, и тягуч, И ветры медлят в недрах черных óблак... Но вновь циклопы злое замышляют, В доспехи Марса молотами бьют, И вновь ужасный гром вверху раздался, – Свирепый Пирр с Приамом разобрался... О ты, Фортуна, стыд тебе и срам, Распутница, взываю к олимпийцам: Пусть боги у тебя отымут власть За то, что ты дала Приаму гибель! О, лучше б небо над тобой померкло, А колесо твое переломилось, И полетели прямо в преисподню С горы небесной огненные спицы!.. П о л о н и й Это как-то длинновато.... Г а м л е т Отправим к цирюльнику вместе с вашей бородой.
Продолжай, прошу тебя. Ему нравятся лишь хохмы да непристойности, от прочего
он засыпает. Давай о Гекубе... П е р в ы й а к т е р О горе опозоренной царице!.. Г а м л е т Опозоренной?.. П о л о н и й Это хорошо. «Опозоренная царица» – очень хорошо! П е р в ы й а к т е р Над городом своим, подобно птахе, Простоволосая, по стогнам кружит, Слезами в два ручья пожары гасит. Увы тебе, о падшая царица, Не диадема в волосах, но тряпка, На стане, высохшем от чадородья, То не туника – жалкие лохмотья! О, кто б ни поглядел в сей скорбный лик, Тот проклял бы Фортуну в тот же час! Но если бы и то узрели боги, Когда она увидела, вопя, Как злобный Пирр без лишней проволочки Ее супруга режет сладострастно, То увлажнились бы во мраке дня Сих олимпийцев каменные очи... П о л о н и й Милорд, поглядите, он сам готов разрыдаться!.. Умоляю, довольно! Г а м л е т Довольно. Дочитаешь после. (Полонию.) Любезный, не возьмете ли на себя труд устроить этих
господ? Господам актерам нужно отдыхать. И скажите, чтобы к ним были
внимательны: актеры – дети века и в то же время его летопись. Лучше получить скверную
эпитафию по смерти, чем их «фэ» при жизни. П о л о н и й Милорд, им воздастся по заслугам. Г а м л е т Нет, дьявол тебя задери, бери выше! Если по заслугам,
то каждый достоин порки. Обращайтесь с ними по вашим понятиям о чести. Чем заслуг
меньше, тем ваша щедрость ценнее. Проводите их. П о л о н и й Джентльмены, прошу! Г а м л е т Ступайте за ним, друзья. Завтра премьера. Уходит Полоний и все актеры, кроме ПервогоВот что, старина… Сможете сыграть для меня «Убийство Гонзаго»? П е р в ы й а к т е р Разумеется, милорд. Г а м л е т Вы сыграете его завтра вечером. А смогли бы вы разучить
и вставить, куда я скажу, монолог стихов в двенадцать-двадцать, если я успею
их дописать? П е р в ы й а к т е р Разумеется, милорд. Г а м л е т Отлично. Ну, ступайте за тем лордом. Только не
подкалывайте его, как вы это умеете.
Первый актер уходит Друзья, мы прощаемся до вечера. Добро пожаловать в Эльсинор! Р о з е н к р а н ц Вы так добры, милорд! Г а м л е т Добро пожаловать. Ступайте с богом. Розенкранц и Гильденстерн уходят ...Вот я один, негодный низкий раб. И тот актер с его заемным слогом, И тот меня сильнее... Он хотя б Порывом вымысла, пустой мечтою, Воображеньем душу распалит, И всё получится само собою – Безумен взгляд его и жалок вид... Надломлен голос, и бескровны губы, В движеньях и словах клокочет боль... Из-за чего?.. Ах, да, из-за Гекубы. Выходит из себя – и входит в роль. ...Что он Гекубе? Что ему Гекуба, Чтобы пролить над ней потоки слез? Как бы сыграл он подлинно и грубо, Когда бы не на сцене, а всерьез, Что сделал бы, была б на то причина, Беда такая, как моя беда? Залил слезами зал, и половина Партера утопилась бы тогда? Иль памятуя о моем, о многом, Вперяясь в тот зияющий провал, Он молниеподобным монологом Толпу слепую в клочья б разорвал? Виновных он лишил бы их рассудка, А невиновных благости лишил, И стало бы несведущим так жутко, Что и прозрели бы по мере сил. ...Нечистый сплав, ничтожество тупое, Бесплодным умозрением томим, Я не способен совладать с толпою, Ни даже с похитителем одним. Я – трус? Хотел бы я того увидеть, Кто этой кличкой наградит меня, Уже умеющего ненавидеть И жалить жалом адова огня... Кто подойдет ко мне, чтоб дернуть за нос, Назвать подонком, хлопнуть по плечу? ...Ха, я стерплю. Двуликий, точно Янус, Еще и не такое проглочу!.. Где желчь моя? Средь тварей бессловесных К скале прикован до скончанья дней Откармливать стервятников небесных Печенкой голубиною моей, А там, на троне, выродок кровавый, Блудливый и невнятный негодяй Парит себе над Датскою державой... И вопиют к возмездью ад и рай! ...Нет, я осел. Да как же так случилось, Что я, сын изведённого отца, Отмщения блистательную милость Сменял на лавры скверного чтеца? Бранюсь, как недолизанная шлюха, Как баба вою – всё-то об одном... Фу... фу, как стыдно!.. Трезво, точно, сухо Проблему расчленю своим умом. В работу, мозг!.. Ага, я
тоже слышал, Случалось, и пожалуй что не раз, Что после окончания спектакля Убийцы признавались в злодеяньях. ...Я поручу актерам разыграть Убийство моего отца, и стану Очень внимательно следить за дядей. Себя он выдаст – значит, буду знать, Что дальше делать должен. Может статься, Что призрак – не отец, но сатана, Похитивший отцовское обличье... О, в этом есть свои резоны. Он Большую власть имеет над людьми И знает их повадки. Он бы мог Моей душой прельститься, а потом Мне подыграть в моей тоске... А я Ему легко поверил... Нет, сначала Поставим опыт. Умозаключенья – По результатам... В пьесу, как в ловушку, Мы и загоним совесть короля. уходит Там
же. Входят король, королева, Полоний, Офелия, Розенкранц и Гильденстерн, свита К о р о л ь Да неужели вовсе невозможно Узнать, пускай не прямо, но окольно, Причину этого его притворства? Р о з е н к р а н ц Он говорит, что в самом деле болен, Но в чем причина – говорить не хочет. Г и л ь д е н с т е р н Его не так-то просто уличить. Мы так пытались выведать, и эдак, Но каждый раз он уходил от темы И замыкался в собственном безумьи, И все впустую... К о р о л е в а Как он
принял вас? Р о з е н к р а н ц Как джентльмен. Г и л ь д е н с т е р н Учтиво,
но не слишком. Р о з е н к р а н ц Наплел с три короба, но ни о чем Сам не расспрашивал... К о р о л е в а А вы пытались Развлечь его? Р о з е н к р а н ц Да, есть одна идея... На въезде обогнали мы актеров. Узнав про это, он пришел в восторг. Актеры прибыли, и, полагаю, У нас сегодня вечером премьера... П о л о н и й Я подтверждаю. Он меня просил Вас пригласить от имени его. К о р о л ь Я – всей душою. Это хорошо, Хоть чем-то он способен увлекаться... Прошу вас, продолжайте в том же духе. Р о з е н к р а н ц Милорд, мы только начали игру. Розенкранц и Гильденстерн уходят К о р о л ь Гертруда, дорогая, если можно, И вы оставьте нас, мы посылали За Гамлетом… Сейчас, как бы случайно, Он встретится с Офелией, а мы С ее отцом немного пошпионим, И, может статься, эдак и узнаем, Любовь ли виновата, или что Совсем иное... К
о р о л е в а О, я повинуюсь, А вам, моя Офелия, желаю, Чтоб ваша красота была счастливой Причиною безумия его, Тогда, само собою, в вашей власти Больного исцелить... О
ф е л и я Я и сама Хотела бы надеяться на это.
Королева уходит П
о л о н и й Офелия, прохаживайся здесь. Читай вот эту книгу... Вид такого Занятия – удачно подчеркнет Твою тоску, а значит, и любовь... Известно – и доказано не раз! – Благочестивый взор и вид смиренный Способны даже черта одурачить!.. К о р о л ь в
сторону Он говорит, как будто про меня. И что ни слово – то удар кинжала. Забавно: размалеванная шлюха – Так не накрасится, как я накрасил Свои слова... О, бремя властелина!.. П
о л о н и й Его шаги!.. Нам вот сюда, милорд! Король и Полоний прячутся. Входит Гамлет Г а м л е т Так быть или не быть?.. Ну и вопрос!.. Способен разум противостоять Пращам и стрелам спятившей фортуны, Или, клинком оскалясь, положу Конец страданиям, и в смерть, – как в сон... Не глубже, нет. Ведь сон врачует сердце, Все язвы и изъяны бытия, Которым плоть наследница. Вот где Предел благоговейных вожделений. В смерть. В сон. Сны в смертном сне смотреть... Однако, Смотря какие это будут сны. После того, как истаскаем жизнь, Нужна хоть передышка. Есть резон Длить тяготы земного бытия... Иначе как терпеть тычки, смешки, Бесчестие, неправду угнетенья, Боль нелюбви, закона промедленье, Властей высокомерие, плевки В достоинство из недостойных уст? Когда б одним ударом расквитаться Возможно было, кто мыча и прея, Влачить бы стал постылое ярмо? Но страх – чего? – чего-то после
жизни, В незнаемой стране, из чьих пространств Не возвращаются, парализует волю, Нашептывая, что земное зло Все ж предпочтительней того, иного... И чем разумней, тем трусливей тварь. Естественной решимости румянец Припудрен бледной немочью рассудка, И немощной мыслишкой перешиблен Великого деяния хребет. И действие утрачивает смысл. ...Офелия, в своих моленьях, нимфа, Помянешь ли грехи мои?.. О ф е л и я О, Боже! Принц, как себя вы чувствуете, принц? Г а м л е т Спасибо за участие. Отменно. О ф е л и я Милорд, вы присылали мне подарки, И я давно хотела их вернуть, Позвольте же... Г а м л е т Ну, тут я ни при чем! Я никогда не делал вам подарков. О ф е л и я Вы делали, и знаете прекрасно, Что именно... Подарки и слова, Столь нежные, что и подарки ваши От этих самых слов благоухали... Теперь, когда их аромат утрачен, Поскольку ваша кончилась любовь, Свои слова берете вы назад, А, значит, заберите и подарки!.. Г а м л е т Ага, вы добродетельны! О ф е л и я Милорд?.. Г а м л е т И, надо думать, что красивы? О ф е л и я Милорд, я вас не понимаю. Г а м л е т Поясню: если вы добродетельны и красивы, лучше бы вашей
добродетели не общаться с вашей красотой. О ф е л и я С кем же и общаться красоте, как не с добродетелью? Г а м л е т Ну, разумеется, ведь скорее власть красоты превратит
добродетель в сводню, чем сила добродетели уподобит себе красоту. Когда-то
это было парадоксом, но в наш век – сущая банальность... Я любил вас
когда-то. О ф е л и я Да, милорд, теперь я вынуждена в это верить. Г а м л е т Вы не должны были мне верить: сколько ни прививай
добродетель к нашему древнему сучку, сок его все равно будет греховным. Я вас
не любил. О ф е л и я Значит, я обманулась. Г а м л е т Ступай в монастырь. Зачем плодить грешников? Я такое
могу про себя рассказать, что лучше б мать меня вовсе не рожала. Я честен
перед тобой, и знай, что я горд, тщеславен, мстителен. В моем арсенале больше
преступлений, чем мыслей, чтобы их обдумать, воображения, чтобы их
подготовить, времени, чтобы реализовать. Зачем же таким, как я, ползать по
земле и коптить небо? Мы все подлецы. Не верь никому. И ступай в монастырь...
Кстати, где ваш отец? О ф е л и я У себя, милорд. Г а м л е т Заприте его, чтобы он не кривлялся на людях. И прощайте. О ф е л и я О, помоги ему, Милосердное Небо! Г а м л е т Если соберешься замуж, захвати в приданое мое
проклятие: будь ты целомудренна, как лед, и чиста, как снег, все равно
клевета тебя догонит. Ступай, ступай в монастырь! А если уж тебе не терпится
под венец, иди за дурака. Потому что умные знают, каких монстров вы из них
лепите. В монастырь, да живо! И прощай навек. О ф е л и я Силы небесные, вразумите его! Г а м л е т Как вы любите перекрашиваться! Бог дал вам одно лицо,
вы ж рисуете другое. Ваша походка – то болтанка, то иноходь. Вы сюсюкаете и
даете клички божьим тварям, а свое беспутство выдаете за наивность. С меня
довольно, я от этого уже спятил. И обещаю вам, что больше здесь браков не
будет. Те, кто уже женаты, пусть живут... Кроме одного, конечно. А прочие все
умрут в безбрачии. Уходи в монастырь! уходит О ф е л и я О, сколь кристальный разум помрачен!.. Цвет нации и роза государства Прекраснейшего, и зерцало моды, Меч воина, философа язык, Надежда рыцарства, опора для дворянства И образец изящества... Как низко Он пал в своем безумии... А я, Несчастнейшая женщина земная, Отпившая из царственного кубка Его обетов, я глотаю ныне Помои сумасшествия его... Чтó этот голос, некогда чистейший?.. Надтреснутого колокола звук, Который только рвет и слух, и душу. И этот облик юности цветущей, Подрубленный безумием, – как горько И как невыносимо это видеть, И сравнивать – что было и что стало!.. Выходят король и Полоний К о р о л ь Любовь?.. Не думаю. Он говорил Хотя и сбивчиво, но не бессвязно. Безумием тут даже и не пахнет… Нет, тут другое – что-то, что однажды В нем крепко угнездилось и уже Высиживает яйца. Я боюсь, Что птенчики для нас опасны будут... Ну, значит, вот что мы предпримем… Пусть Он в Англию поедет. Англичане Нам задолжали дань, а это случай Ее потребовать. Весьма возможно, Что новые моря его проветрят, И то, что ум гнетет и губит душу, Развеется само собой. Ну, как Мой план?.. П о л о н и й Милорд, ваш план прекрасен! Однако я по-прежнему уверен, Что корень зла в отверженной любви... Ну что ж, Офелия, мы избавляем Тебя от повторения всего, Что слышали и сами... Да, милорд, Ваш план великолепен. Соглашусь, И с тем, что промедление опасно... Однако ж если соблаговолите, Пусть королева-мать наедине Поговорит с ним после представленья И напрямую выспросит причину Его печали. С вашего согласья Я спрячусь там и тут же все услышу. А если уж и это не поможет Узнать всю подноготную, тогда Вы будете вольны его отправить, Хоть в Англию, хоть и поближе. К о р о л ь Да, Пусть будет так. Безумье первых лиц, По крайней мере, требует участья. Уходят Там же. Входят Гамлет и трое актеров Г а м л е т И читайте, как я вас учил. Слова должны подпрыгивать на
языке. В вашей манере орать во всю глотку, но если б это было нужно, я вручил
бы мои стихи уличному зазывале. Да, и не надо рубить руками воздух. Мягче,
легче... Даже в буре, даже, скажем, в вихре страстей вы должны знать меру.
Без этого нет пластики. Мне оскорбительно слышать, как ражий детина в парике
рвет душу в лохмотья. Видимо, он хочет оглушить партер, но большинство в
партере глухо ко всему, что не есть дурацкая пантомима или ослиный ор. О, как
я мечтал когда-то, чтобы этого парня высекли! Чего ж еще заслуживает тот, кто
может переиродить самого Ирода?.. Играйте с достоинством, прошу вас. П е р в ы й а к т е р За это, ваша честь, я ручаюсь. Г а м л е т Но и не робейте. Ваш режиссер – ваш здравый смысл. Не
насилуйте природу: слово должно опираться на действие, а действие на слово.
Любое излишество вредит театру, ведь цель театра – зеркало. Добродетель
должна себя узнать, порок – ужаснуться себе, а век, каким бы он ни был, –
запечатлеться. Если не дожать, или, напротив, пережать, – можно ублажить
толпу невежд, но огорчить именно того, чье мнение важнее всей этой публики. Я
видел актеров, которых носили на руках, а меж тем речи их и движенья, да
простит меня Господь, не как у христиан, не как у язычников, ни вообще – как
у людей... Они пыжились, выли и так отвратно подражали всему человеческому,
точно сами созданы отнюдь не Творцом. П е р в ы й а к т е р Смею надеяться, что до известной степени этот грех мы искупим. Г а м л е т Нет, искуплять, так целиком. И пусть комики говорят то,
что написано. Они хохочут, чтобы заразить парочку самых тупых зрителей, а то,
что в данном месте надо плакать, этих тщеславных дурней абсолютно не волнует.
Это всё. Идите, вживайтесь. Актеры уходят. Входят Полоний, Розенкранц и ГильденстернЧто, милорд, желает ли наш король увидеть нашу пьесу? П о л о н и й И королева желает. Причем начать требуют немедленно. Г а м л е т Тогда ваш долг просить об этом актеров. Полоний уходит Господа, помогите ему. Р о з е н к р а н ц
и Г и л ь д е н с т е р н С удовольствием, милорд! Розенкранц и Гильденстерн уходят Г а м л е т Эгей, хо-хо, Горацио!.. Входит Горацио Г о р а ц и о Я здесь и к вашим услугам. Г а м л е т Горацио, ты лучший изо всех, Кого я знал... Г о р а ц и о Помилуйте, милорд!.. Г а м л е т Ага, вот ты подумал, что я льстец, Но что есть лесть? Желание дохода. Какой же мне доход польстить тому, Кто сам бедняк, и кроме сил духовных Другого капитала не имеет? Приятно, если сладким языком Вылизывают задницу, понятно, Когда легко сгибаются колени, Едва запахнет выгодой... Ведь так? Однако с той поры, когда училась Душа моя свободно выбирать И различать людей, она всех раньше Тебя приметила, поскольку ты Страдал, но не выказывал страданья, И многое терпел, и весел был, И одинаково благодарил И нищету, и наши упованья... Благословенны те, чьи дух и плоть Едины, и подите-ка сумейте Сыграть на этих людях, как на флейте!.. Их даже року не перебороть. Игра судьбы – вообще вотще и втуне, Когда храним презрение к Фортуне. Таков и ты. Живешь поверх страстей, Не тяготишься долею своей, И в сердцевину сердца моего Я допустил тебя лишь одного. ...Однако – слушай: вечером сегодня Здесь будет дан спектакль. Одна из сцен По обстоятельствам напоминает Смерть моего отца. Ты сам увидишь, Ведь я тебе всю правду рассказал. Поэтому хочу уговориться: Когда начнут, внимательно следи, Как будет реагировать мой дядя. И если нет на нем вины, и он Смятением в тот миг себя не выдаст, Мы будем знать, что нам с тобой являлся Не государь покойный мой отец, А некий дух нечистый. Что ж, тогда Признаем, что мое воображенье Смердит похлеще кузницы Вулкана… Смотри, однако, в оба. Ну и я В его лицо вопьюсь глазами. После Мы наши впечатленья сопоставим. Г о р а ц и о Добро, милорд. И если он сумеет Нас провести, за проигрыш – плачу. Г а м л е т Они идут сюда смотреть спектакль. Я, как и прежде, притворюсь, а вы Пока займите место поудобней. Играют трубы. Входят король и королева, Полоний, Офелия, Розенкранц, Гильденстерн, придворные, стража с факелами К о р о л ь Как поживает наш племянник Гамлет? Г а м л е т Ей-богу, великолепно. Обедаю, как хамелеон – воздухом,
начиненным обещаниями. Жаль, что никто не догадался откармливать эдак, к
примеру, каплунов. К о р о л ь Это не про меня. Я тебе ничего не обещал. Г а м л е т Я вам тоже. (Полонию.) Милорд, вы говорили, что когда-то
играли на университетской сцене? П о л о н и й Да, милорд, играл, и весьма успешно. Г а м л е т Кого же? П о л о н и й Юлия Цезаря. Меня Брут зарезал в Капитолии. Г а м л е т Такого капитального барашка? Это слишком брутально...
Готовы ли актеры? Р о з е н к р а н ц Готовы и ждут вашего приказанья. К о р о л е в а Сядь со мной, мой милый Гамлет. Г а м л е т О нет, здесь предмет попритягательней. П о л о н и й Что я говорил! Г а м л е т Сударыня, я лягу к вам в ноги? О ф е л и я Нет, милорд. Г а м л е т Я имел в виду – у ваших ног? О ф е л и я Да, милорд. Г а м л е т Вы думали, я хотел сказать непристойность? О ф е л и я Ничего я не думала, милорд. Г а м л е т Чудная мысль – лежать между ног у девицы. О ф е л и я Что такое, милорд? Г а м л е т Да уже ничего. О ф е л и я Вы всё шутите... Г а м л е т Я? О ф е л и я Вы, милорд. Г а м л е т Ну, конечно, ведь я – лучший шут на свете. Что остается человеку, как не смеяться по пустякам? Поглядите, как весела моя мать, а ведь со смерти моего отца не прошло и двух часов. О ф е л и я Прошло уже два раза по два месяца. Г а м л е т Так много? Тогда к черту траур, драпируем себя
соболями! О, Небо! Более двух месяцев, а еще не забыт. И есть надежда, что
памяти о нем хватит на целых полгода. Впрочем, надо посоветовать ему, чтобы
начал жертвовать на церковь. А то кончит, как тот конек-скакунок: Откинуты копыта – И кличка позабыта. Играют гобои. Начинается пантомима. Входят актер-король
и актер-королева. Королева обнимает короля, а он ее. Королева становится на
колени и пантомимой выражает свою любовь к королю. Король поднимает ее на
ноги и склоняет голову на ее плечо, а затем опускается на ложе из цветов.
Она, видя, что он заснул, уходит. Тут же появляется некто, кто снимает с
короля корону, целует ее, достает склянку, вливает ее содержимое в ухо королю
и уходит. Возвращается королева. Видит, что король мертв, и жестами выражает свое
отчаяние. Входит отравитель с двумя или тремя статистами и делает вид, что
скорбит вместе с ней. Мертвого уносят. Отравитель добивается благосклонности
королевы, поднося ей подарки. Она показывает, что не даст согласия, но,
наконец, принимает его любовь. Актеры уходят. О ф е л и я Что они показывали? Г а м л е т Ползучее злодейство, а по-датски – змею подколодную. О ф е л и я Пьеса об этом? Входит Пролог Г а м л е т Сейчас он всё нам расскажет. Актеры всегда всё выбалтывают. О ф е л и я Он растолкует эту пантомиму? Г а м л е т Как и любую позу, в которую вы
встанете. Вы только не стыдитесь вставать, а уж он не постесняется
растолковать. О ф е л и я Вы мерзкий, гадкий!.. Я буду смотреть пьесу. П р о л о г В начале представленья Мы просим снисхожденья И вашего терпенья. Г а м л е т Это пролог или гравировка на перстне? О ф е л и я В любом случае – коротко. Г
а м л е т Как любовь женщины. Входят два актера: король и королева А к т е р - к о р о л ь С тех самых пор, как колесница Феба Уж тридцать раз избороздила небо И тридцать дюжин лун заемным светом С небес на землю изошли при этом, Скрепила нам на много-много дней Любовь – сердца, а руки – Гименей. А к т е р - к о р о л е в а Пусть солнце и луна заставят нас Сочесть их еще много-много раз! Но горе мне, супруг любезный мой, В последнее ты время сам не свой: То болен, то невесел, то в тоске, Как будто жизнь твоя на волоске. Но беспокоиться мы не должны. У женщины страх и любовь равны: Любовь большая, значит, страх большой, А без любви нет страха за душой. И сколь сильна моя к тебе любовь, По страху ты узнаешь вновь и вновь.
А к т е р - к о р о л ь Должна в глаза ты правде посмотреть: Клянусь, я должен скоро умереть, Поскольку в тело бренное мое Уже вонзилось смерти острие! А ты останься жить, моя любовь, Чтоб этим миром наслаждаться вновь, И, может быть, тебе не станет хуже, Когда найдешь себе второго мужа. А к т е р - к о р о л е в а Не говори так! Это всем известно: Предательство с любовью несовместно. Пусть люди проклянут меня публично, Как только выйду замуж я вторично! Пусть за второго под венец пойдет Та, что супруга первого убьет. Г а м л е т Полынь, полынь... Ой, горько... А к т е р - к о р о л е в а Да, ко второму браку подведет Нас не любовь, но мерзость и расчет. Я мертвого супруга убиваю, Когда в постели со вторым бываю. А к т е р - к о р о л ь Мой друг, я верю в искренность твою, Но позабудешь клятву ты свою: Поскольку смертный от природы слаб, Своих желаний он послушный раб. Незрелый держится за ветку плод, Но перезреет – наземь упадет, А верность и святое чувство долга Хранятся на земле не слишком долго. Покорствуя фортуне неминучей, Не вечен мир, и миром правит случай. Печаль однажды в радость перейдет, Любовь – в забвенье, и наоборот. Едва проходит трепетная страсть, И мы, как плод, спешим на землю пасть. Чрезмерные восторги и печали Неискренни уже в своем начале. Когда герой в опале, отчего Бегут любимцы прежние его? А ежели возвысится бедняк, С ним подружиться жаждет даже враг. Да, тот, кто не нуждается ни в чём, На обожанье ближних обречён, А тот, кто пресмыкается в беде, Напрасно стонет: «О друзья, вы где?» Мне рок судьбу печальную назначил, А потому закончу тем, чем начал: Увы, мы не хозяева себе, Живем, противясь собственной судьбе... Ты думаешь, что замуж не пойдешь, Но это утешительная ложь. А к т е р - к о р о л е в а О, да не даст тогда земля мне пищи, И небо – света, а в мое жилище Пускай вовек веселье не войдет, Когда сорву постыдный этот плод! Да обернутся ужасом надежды, Да в клочья разорву свои одежды, И радости непреходящий лик Да помертвеет в тот постылый миг, Когда вдовою на свою беду Вновь за другого замуж я пойду!.. Г а м л е т А если она клятву нарушит? А к т е р - к о р о л ь О, эта клятва для меня страшна. Оставь меня, любимая жена, Я длинный этот день укорочу, Поскольку слаб и очень спать хочу. засыпает А к т е р - к о р о л е в а Храни тебя Морфей в сей чуткий час, И да не разлучит несчастье нас! уходит Г а м л е т Нравится ли вам пьеса, мадам? К о р о л е в а Эта леди слишком много обещает. Г а м л е т Но слово свое она, разумеется, сдержит. К о р о л ь Вы знаете содержание? Оно не предосудительно? Г а м л е т Да нет, они ведь только шутят. Травят ядом, но тоже понарошку.
Нет, это не предосудительно. К о р о л ь А как она называется? Г а м л е т Называется «Мышеловка». Но в каком смысле, черт возьми!
В фигуральном, поскольку убийство совершено в Вене. Короля зовут Гонзаго, а
его жену Баптиста. Эта гнуснейшая история, но нас с вашим величеством она
совершенно не касается. На ворè шапка горит, но ведь шапка, а не
корона. Входит актер-Луциан Это некто Луциан, королевский племянник. О ф е л и я Милорд, вы чудная замена хору. Г а м л е т А еще – стал бы тебе сводником, если б хотел досмотреть
ваш кукольный фарс. О ф е л и я Вам не жаль меня жалить? Г а м л е т О, вам пришлось бы изрядно постонать, чтобы притупить мое жало. О ф е л и я Час от часу не легче! Г а м л е т Как и вашим мужьям... Начинай, убийца! Кончай корчить
рожи и начинай. Ну, давай вместе: «Крик ворона – предвестник лютой мести...» А к т е р - Л у ц и а н Крепка моя рука, надежен яд, Удачно время: враг мой сном объят. И – никого... Букет полночных трав, Смесь гнусная, отрава из отрав, Самой Гекатой прòклятое зелье, Прерви сей жизни бренное веселье!
вливает яд в ухо спящему Г а м л е т Он отравил его в саду, чтобы завладеть троном. В
подлиннике, на итальянском, всё это выглядит весьма изысканно. Сейчас вы
увидите, как убийца добивается любви Баптисты. О ф е л и я Король встал!.. Г а м л е т Это искусственный огонь его так поджарил? К о р о л е в а Вам плохо, милорд? П о л о н и й Прекратить представленье! К о р о л ь Посветите!.. Мы уйдем... П о л о н и й Огня сюда, огня!.. Уходят все, кроме Гамлета и Горацио Г а м л е т Пусть плачет раненый олень, А невредимый скачет, Пусть кто-то спит или не спит – На этом мир стоит... Если рок будет смотреть на меня турком, разве эта
декламация, сэр, да шляпа в перьях, да две провансальские розы на башмаках не
обеспечат мне цельного пая в актерской банде? Г о р а ц и о Половину пая, милорд. Г а м л е т Нет, только целый. Узнай, Дамóн, что совершилось. Страна Юпитера лишилась. И нами правит кое-как Один, но сказочный... м-м... павлин... Г о р а ц и о Могли бы и в рифму. Г а м л е т Ставлю тысячу фунтов, что призрак говорил правду. Ты видел? Г о р а ц и о Отлично видел, милорд. Г а м л е т И вот именно, когда речь зашла о яде?.. Г о р а ц и о Я смотрел очень внимательно. Г а м л е т Ха-ха! Эй, музыка!.. Флейтисты!.. Если пьеса не по нраву, Значит, пьеса про отраву. Музыку! Горацио уходит Входят Розенкранц и Гильденстерн Г и л ь д е н с т е р н Добрейший принц, удостойте вашим вниманием всего на одно слово! Г а м л е т Хоть на целую повесть. Г и л ь д е н с т е р н Король, сэр... Г а м л е т С ним что-то случилось, сэр? Г и л ь д е н с т е р н Он удалился, сэр, в свои покои, причем в весьма тяжелом расположении
духа. Г а м л е т От вина, сэр? Г и л ь д е н с т е р н Нет, милорд, скорее от желчи. Г а м л е т С вашей стороны, сэр, было бы мудрее сообщить об этом
лекарю. Ибо, если я начну его лечить, боюсь, ему станет только хуже. Г и л ь д е н с т е р н Мой добрый принц, если вы будете так отвечать, я
никогда не сумею дойти до сути моего визита. Г а м л е т Смиряюсь, сэр. Повествуйте!.. Г и л ь д е н с т е р н Ваша матушка-королева крайне огорчена и послала меня к вам. Г а м л е т Милости просим. Г и л ь д е н с т е р н Нет, мой принц, реверансы здесь неуместны. Если вам
будет угодно дать мне здравый ответ, я выполню приказ вашей матери, если же
нет, то разрешите мне удалиться. Г а м л е т Сэр, я не могу. Г и л ь д е н с т е р н Чего не можете, сэр? Г а м л е т Дать здравый ответ. Я болен. Но тот ответ, на который я
еще способен, вы получите. Или не вы, а моя мать. Итак, к делу: вы
утверждаете, что она... Р
о з е н к р а н ц ...утверждает, что ваше поведение повергло ее в изумление. Г а м л е т О, изумительный сын! Изумительный, ибо способен
изумлять. Но к своему изумлению она хоть что-то прибавила? Р
о з е н к р а н ц Перед сном, милорд, она желает с вами беседовать у себя в комнате. Г а м л е т Будь она десять раз моей матерью, я бы все равно
повиновался. У вас к нам еще какое-то дело? Р
о з е н к р а н ц Милорд, вы когда-то любили меня. Г а м л е т Это правда. (Показывает свои руки.)
Клянусь вот этими загребущими грабителями. Р
о з е н к р а н ц Тогда скажите, в чем причина вашего расстройства? Вы сами
стесняете себя, не делясь с другом. Г а м л е т Охотно, сэр. Я перестал расти, и карьера моя кончилась. Р
о з е н к р а н ц Как вы можете так говорить! Сам король провозгласил вас наследником!.. Г а м л е т О, да. Но есть старая поговорка: «Покуда травка подрастет...» Входят актеры с флейтами Вот и флейты. Дайте мне одну. (Гильденстерну.) Два слова наедине. Вы захòдите мне в тыл,
точно готовите западню. Г и л ь д е н с т е р н О, милорд, я неловок, но это потому, что любовь моя безыскусна. Г а м л е т Что-то я не понимаю. Не сыграете ли вы на флейте? Г и л ь д е н с т е р н Я не умею, милорд. Г а м л е т Ну, я вас очень прошу!.. Г и л ь д е н с т е р н Да нет, правда, не умею. Г а м л е т Умоляю вас! Г и л ь д е н с т е р н Я и притронуться к ней боюсь! Г а м л е т Это не труднее, чем лгать. Закрывайте эти отверстия, а
вот сюда дуйте, и из нее польется сладчайшая музыка. Вот, глядите, это –
клапаны... Г и л ь д е н с т е р н Но я не знаю, как ими пользоваться. Я не учился гармонии. Г а м л е т Не учились? Каким же ничтожеством вы считаете меня!..
Вы пытаетесь играть на мне, уверены, что знаете мои слабости, хотите
разыграть меня и вместе с сердцем вырвать мою тайну. В этом маленьком
инструменте море музыки и чистый голос, однако вам он ничего не расскажет.
Черт возьми, неужели вы думаете, что на мне легче играть, чем на флейте?
Считайте меня чем угодно... Вы только расстроите меня, но играть на мне вам
не дано. Входит Полоний Да благословит вас Бог! П о л о н и й Королева желает говорить с вами прямо сейчас. Г а м л е т подходя к окну Видите то облако, похожее на верблюда? П о л о н и й Клянусь обедней, и в самом деле верблюд... Г а м л е т А мне кажется, что оно напоминает горностая. П о л о н и й Спина, как у горностая. Г а м л е т Или как у кита? П о л о н и й Вылитый кит. Г а м л е т Увы, придется идти к матери. (В сторону.) Они думают, что это они валяют дурака. (Вслух.) Уже иду! П о л о н и й Так и передам. уходит Г а м л е т Легко сказать «уже»! Друзья, оставьте меня. Уходят все, кроме Гамлета
Настало колдовское это время, Разверстый час полуночных могил, Разящий смрадными парами ада. Упиться бы теперь горячей кровью Да в темноте наделать горьких дел, Чтоб день грядущий завтра содрогнулся!.. Спокойствие. Я к матери иду. О сердце, сердце, – удержи меня! Пусть не вселится в этот страшный час В меня душа Нерона. Я жесток, Но я не изверг, и взамен кинжала Употреблю кинжалы слов стальных, И пусть язык с душою лицемерят Друг перед другом... Сколько б ни вонзил Кинжалов этих, о моя душа, Не соглашайся с тем, что я замыслил! уходит Комната короля. Входят король, Розенкранц и Гильденстерн К о р о л ь Я не люблю его, и было б странно Его безумству потакать. Оно Опасным стало… Так что собирайтесь И – доброго пути... Вы, то есть
оба, Назначены его сопровождать В его поездке в Англию, поскольку Задеты интересы государства И жизни короля грозит опасность. Г и л ь д е н с т е р н Милорд, считайте, мы уже в пути. Для нас священны жизнь и пропитанье Всех тех, чья жизнь, а также пропитанье От Вашего Величества зависят. Р
о з е н к р а н ц Отдельно взятый каждый из людей Всей силою ума или оружья Обязан защитить свой интерес, Тем более обязан это сделать И тот, кто держит Датскую державу, Ведь зиждется на жизни государя Благополучье подданных его. Смерть короля – всегда водоворот, Губительный для многих частных судеб. А вот вам аллегория другая: Король – что мельничное колесо, Но не внизу, а на вершине горной, И тысячи колесиков мельчайших, Скрепленных с ним, приводит он в движенье. Покатится с вершины колесо – В падении такого наломает... Вздохнет король – ему ответит эхо Всеобщим стоном! К о р о л ь Я вас попрошу Поторопиться. Только вместе с вами Мы закуем в оковы этот ужас... Он где-то рядом... Р о з е н к
р а н ц и Г и л ь д е н с т е р н Мы уже
спешим!.. Розенкранц и Гильденстерн уходят. Входит Полоний П о л о н и й Милорд, сейчас он к матери пойдет. Там есть местечко за ковром аррасским, Еще когдá его на всякий случай Я присмотрел... Ну да... Вот там и встану... Мать сына вразумит, не сомневайтесь, Однако очень точно вы сказали – Точней не скажешь! – мать всегда есть мать, И беспристрастность – не ее стихия, Здесь нужен человек без предрассудков – Сказали вы! – и с вами я согласен. Прощайте же, мой добрый повелитель, Я загляну еще раз чуть попозже, Надеюсь, что не будет слишком поздно. К о р о л ь Я вам весьма признателен, милорд. Полоний уходит Мой грех смердит до самых до небес... Древнейшее и главное проклятье – Убийство брата. Не могу молиться. Хочу, но не могу, хотя желанье Столь велико, что впору разрыдаться. Я полон сил. И я еще не гнусь!.. Я должен жить двойною этой жизнью, И должен сделать то, что сделать должен. Но как, скажи!.. Когда б моя рука Была еще черней от крови брата, Неужто б не хватило небесам Дождя, чтобы омыть ее?.. Зачем Все эти россказни про милосердье, Когда неискупимо преступленье?.. Молиться?.. Это вот и значит жить Двойною жизнью – быть предупрежденным До совершения проступка, или Прощенным, если после помолился. Вот я молюсь. И что? Мой грех отпущен?.. Допустим, я и правда не могу Сказать «Прости мне подлое убийство!», А почему? А потому, что я Не властен отказаться от короны, От королевы да и от себя... И разве можешь ты простить, когда, Отринув грех, не можем мы отторгнуть Его плодов, которые столь сладки... Ты знаешь сам: в безумном этом мире Чистейшая душа обречена Быть втоптанной в такую грязь, что лучше И не глядеть. Закон?.. А что закон?.. С законом мы поделимся, и он Нас возблагодарит. Он осуждает Лишь падшего, того, кто проиграл. Но я ведь победил!.. И что теперь?.. Что остается мне?.. Что?.. Покаянье? Но если нет раскаянья, поможет Мне покаянье? Боже, я такой, Каким меня ты сам и сотворил, Так чья вина?.. Ой, худо, ох, как худо Глядеться в сердце черное, как ночь. ...Доволен? Ты поймал меня? Ликуй! Еще одна душа в твоей ловушке. ...Пошли мне ангелов твоих на помощь! Еще раз испытай меня!.. Не хочешь? Тогда я сам... Согнитесь подо мной Мои колени... Сердце размягчу, И, может быть, еще все обойдется... встает на колени. Входит Гамлет. Г а м л е т Он молится?.. И впрямь, какой подарок... Я мог бы все исполнить, хоть сейчас На небеса отправив негодяя, И вот оно, отмщение... Однако Здесь надо разобраться... Значит, так – Он убивает моего отца, А я его за это посылаю На небеса... Нет, что-то не выходит... Ну да, ведь месть не может быть наградой... Отец убит во сне, в цветеньи майском Своих грехов, с набитым животом, Без покаяния и причащенья, И только Небо знает, каково Ему сейчас приходится... А этот – Коленопреклоненный, весь в молитве, А, значит, подготовленный уже Для перехода в мир иной... О, нет, Меч в ножны. Мстить так мстить. Дождемся часа, Когда напьется он и будет спать... О, да – и в гневе, и на ложе страсти Кровосмесительной, и за игрою На деньги, и в иных греховных играх, Он – мой. Он мой, но только не сейчас. Сшибить его – не слишком это сложно, Вся хитрость в том, чтоб пятками своими По воздуху сучил, но чтоб душа Столь тяжела была, что прямо в ад Со всею мерзостью и провалилась!.. Мать ждет меня. Лечение отложим, А, значит, и продлим твою болезнь. уходит.
Король поднимается с колен К о р о л ь Слова возносятся, а помыслы гнетут. До неба те и эти не дойдут. уходит Комната королевы. Входят королева и Полоний П о л о н и й ...И вот сейчас он явится. Примите Его по-матерински. Намекните, Что эти выходки – игра с огнем. Пока могли, его вы прикрывали, Встав между ним и пламенем... Я встану Здесь, за ковром... И заклинаю вас – Побольше искренности!.. Г а м л е т за сценой Мама!.. Ма-ма!.. К о р о л е в а Не беспокойтесь, если что – я крикну. Полоний прячется за ковер. Входит Гамлет Г а м л е т Так что случилось, мама? К о р о л е в а Вы оскорбили своего отца. Г а м л е т Вы оскорбили моего отца. К о р о л е в а Увы, что ни ответ, то невпопад. Г а м л е т Ну да, ведь из вопроса каплет яд. К о р о л е в а Зачем вы так? Г а м л е т Так что случилось, мама? К о р о л е в а Ты узнаешь меня? Г а м л е т Клянусь распятьем, Вы – королева Дании, жена Отцова брата, мне ж, к несчастью, – мать. К о р о л е в а Ну, хватит. Ты ответишь, но не мне. порывается встать Г а м л е т Сядь, где сидишь. Ты не уйдешь отсюда, Покуда я тебе не покажу Твое нутро... К о р о л е в а Что ты задумал?.. Ты меня убьешь?.. Сюда!.. На помощь!.. П о л о н и й
на миг появляясь из-за ковра Эй, сюда!.. На помощь!.. Г а м л е т Здесь крысы?.. пронзает мечом ковер Есть! Стáвлю дукат – достал. П о л о н и й Из-за ковра Я, кажется, убит... К о р о л е в а Что ты
наделал! Г а м л е т Сам не могу понять. Там что – король? К о р о л е в а Сколь опрометчиво и сколь кроваво... Г а м л е т Кроваво?.. Не кровавей, чем убить Супруга-короля и выйти замуж За его брата. К о р о л е в а Что значит – «убить Супруга-короля»?.. Г а м л е т А то и значит. поднимает ковер и видит тело Полония Так вот кого я в лучший мир спровадил. Прощай, несносный глупый прилипала. Ты за другого получил свое. Я обознался, и теперь ты понял, Что суета совсем не безопасна. королеве Всё. Хватит. Прекратите причитать, И дайте мне теперь отжать всю мерзость, Накопленную вами в вашем сердце, Которое вы медью облекли, Чтобы ничто живое не проникло. К о р о л е в а Да что же я такое совершила, Что так ты распускаешь свой язык? Г а м л е т Я подскажу: то, что бесчестит честность, Что скромность обращает в лицемерье, То, что венец невинности срывает И оставляет язву на челе, То, что пред алтарем дает обеты, Похожие на клятвы игроков, То, что сквозит в последнем содроганьи, Религиозность сводит к пустословью, То, от чего, как солнце на закате, Лице Небес сгорает со стыда. Что это?.. Это что-то вроде корки Непробиваемой. Ее состав Весьма не прост и держится прекрасно До Страшного Суда. К о р о л е в а О Боже правый, Да в чем я виновата? Объясни! Г а м л е т Сюда взгляните. Вот вам два портрета,
видимо, демонстрирует ладони Два брата... Первый – это образец Изящества, что запечатлено В обличии – Юпитера чело, И Марса взор, и кудри Аполлона, Меркурия летящая осанка – Всё дышит в нем небесным поцелуем, Как будто каждый из богов Олимпа Сюда вложил бессмертия частицу, Залог самостоянья человека. Узнала?.. Да?.. Таков твой первый муж. Теперь второй портрет и муж второй, Похожий на заросшее щетиной Свиное ухо. Он – братоубийца. Есть у тебя глаза?.. И ты посмела С горы спуститься, чтобы удобрять Вонючее болото?.. Чем ты смотришь? Ни слова про любовь... В твои-то годы Кипенье крови разуму подвластно, А страстью управляет голова. Хоть что-нибудь скажи!.. Ведь у тебя Достаточно мозгов, чтобы ответить И за себя, и за свои поступки – Апоплексия их не поразила, Безумие не выело, однако Плоть обольстила... Но ведь не настолько, Что ты утратила и здравый смысл? Ведь так?.. Так назови мне имя беса, Казнящего куриной слепотой. Незрячих чувств безглазие глухое, Безрукий слух, лишенный осязанья, Безвкусие душевной пустоты – Ничто в сравнении с твоей болезнью. О стыд, где твой спасительный румянец?.. Да, это – ад. Неужто вдовьи кости столь упруги, Что ради молодого исступленья Ты добродетель предпочла расхитить И растопить, как воск, и расточить?.. И если слово обжигать способно, Признайся, не стыдясь, что ты сгораешь В объятьях собственного ненасытства, И разум твой – всего лишь ушлый сводник Твоей же похоти. К о р о л е в а Не надо,
Гамлет! Ты вывернул мне зренье наизнанку. Я заглянула вглубь моей души И ничего не вижу, кроме пятен, Столь черных, что не изменяют цвета, Как ни смотри... Г а м л е т Нет,
слушайте меня! Как можно спать в засаленной постели, Жить в сладострастной мерзости, в гниеньи Любовных исторжений!.. К о р о л е в а Замолчи! Твои слова острее, чем кинжалы. Довольно, милый Гамлет! Г а м л е т Он – убийца, Злодей, не стоивший одной двухсотой Того, кто первым вашим мужем был. Среди известных миру государей Он – олицетворение порока, Вор, покусившийся залезть во власть, Стянувший с полки датскую корону И сунувший ее в карман. К о р о л е в а О, Гамлет!.. Г а м л е т Король заплат, лоскутный самодержец, Фигляр на троне!…
Входит призрак в халате Эй, сюда,
сюда! Накрой меня, небесный мой хранитель, Своим крылом, ответь мне, что мне делать? К о р о л е в а Увы, он и впрямь безумен. Г
а м л е т А... ты пришел, чтобы меня ругать, Пришел казнить медлительность сыновью, Лишь потому пришел, что я позволил Железу раскаленному остыть? Скажи!.. П р и з р а к Не забывайся. Я пришел Затем, чтобы еще раз отточить Твои намеренья. Но погляди на мать – Она в отчаяньи. Воображенье Всего сильней у тех, кто телом слаб. Встань между нею и ее душой. Заговори с ней, Гамлет! Г а м л е т Чтó с вами, госпожа? К о р о л е в а Увы, чтó – с вами? Вы устремили очи в пустоту И говорите с воздухом бесплотным, А в широко распахнутых глазах Играют бесы вашего безумья, И ваши волосы, ну точно жизнь В ее же испражненьях, шевельнулись, Как солдатня, уложенная пивом, И повскакали, будто услыхали Сигнал трубы. О, милый сын, скорей Пролей прохладу самообладанья На пламя сумасшествия. Куда Ты смотришь? Г а м л е т Ну, конечно, на него. Смотрите, как он бледен. Если б он Явился проповедовать камням – То и у них заговорила б совесть. …Отец, не надо так глядеть, не то Разбудишь ты не мужество, а жалость. И с чем же я тогда останусь, папа? Растает ледяная эта глыба, И я не сделаю того, что должен. …А вместо крови – слезы потекут. К о р о л е в а Кому ты это говоришь? Г а м л е т Вы
что, Там никого не видите? К о р о л е в а Я вижу Одно ничто. Г а м л е т И ничего не слышите? К о р о л е в а Я слышуЛишь наши голоса... Г а м л е т Туда
смотрите! Уходит… И одет он, как когда-то… Он только здесь являлся в этом платье… Смотрите, он уже в проеме двери!… Призрак исчезает К о р о л е в а Вот образец болезненных фантазий, Мятежный дух бессонных экзальтаций, Весьма, весьма опасных… Г а м л е т Экзальтаций? Ты хочешь пульс пощупать? Убедись, Что он мою поддерживает жизнь, Отсчитывая музыку здоровья Столь же размеренно, как твой – твою. Нет, это не безумие ведет Меня в пучину испытаний, мама! Ты можешь испытать меня сама: Я изложу тебе любое дело, Не прыгая с предмета на предмет. Безумные такого не умеют. Но, ради Бога, только не пытайся Лечить примочками самообмана Свой грех. Подсохнет чуть – но всё равно Дыхание твое заразно будет. …Вам надо исповедоваться небу. За прошлое свое покайтесь и Остерегайтесь будущих соблазнов. Выпалывайте сорную траву, И плевелам не разрастись на грядке. …А мне простите проповедь мою. В наш век, гордящийся своим достатком, Добро должно прислуживать пороку И всякий раз прощения просить. К о р о л е в а О, Гамлет, ты мне сердце разрубил… Г а м л е т Отбросьте прочь гнилую половину. Для жизни вашей хватит той, другой. Спокойной ночи! Только не ложитесь В постель к моему дяде. Если нет В вас добродетели, – хоть притворитесь. Привычка – вот чудовище. Она Сжирает всякое живое чувство, Но этот дьявол станет ангелочком, Когда мы подчиняемся укладу Естественности да и поступаем По совести. Привычка?.. Что ж, привычка Для добрых человеческих деяний Удобна, как добротная одежда. Когда удержитесь сегодня ночью – Назавтра легче будет удержаться, А послезавтра и совсем легко. Привычка в состоянии сломать Печать природы – или приютить Нечистого, или его прогнать. Еще раз – доброй ночи… А когда Вы станете искать благословенья, Приду, чтоб вы меня благословили.
Указывает на тело Полония Об этом лорде очень сожалею. Раскаиваюсь. Небеса хотели И наказать его через меня, И наказать меня за непокорность. Я за собою это уберу И отыщу хранилище получше. За эту смерть придется мне ответить. И вновь – спокойной ночи… Да, я должен Жестоким быть, чтоб оставаться добрым. Ужасное начало, но еще Ужасней то, что спрятано во мраке. …Еще два слова, госпожа моя!.. К о р о л е в а Скажи, что делать мне?.. Г а м л е т Ни в коем случае того не делать, О чем я толковал тебе полночи. Твой долг – пьянчужке-королю позволить Увлечь себя в постель (и пусть поставит Большой засос на розовую щечку!), За пару поцелуйчиков отдаться Ему внаем на парочку минут И за прикосновенье к нежной шейке Открыть, что никакой я не безумный, Но только притворяюсь таковым. Я уверяю – это он оценит. Ну разве можно мудрой королеве, Прекрасной, скромной, нежной королеве, Скрывать столь государственную
тайну От жабы, от паршивого кота? О, нет! Идите поперек рассудка, Как та классическая обезьяна, С корзиной, полной птиц, топ-топ на крышу, И – пусть летят! А после заползите В корзину и – прыг-скок! – сверните шею. К о р о л е в а Не бойся. Если слово создается Дыханием, ну а дыханье – жизнью, То жизни-то как раз во мне и нет. И неоткуда мне набраться духу, Чтобы услышанное повторить. Г а м л е т Я должен ехать в Англию. Вам это Известно? К о р о л е в а Боже, я совсем забыла! Тут я бессильна… Г а м л е т Письма скреплены Печатями. Товарищи мои, Два бывших одноклассника, которым Я доверяю так же, как гадюкам, Везут рескрипт, указывая путь Кратчайший – в западню. Пускай потрудятся. Всего смешнее – Рвануть сапера на его же мине. Я должен ниже взять на целый ярд И свой подкоп так подвести, чтоб сдуло Их на Луну. О, это наслажденье Испытывать на узенькой дорожке Противника, смотря глаза в глаза! Наклоняется над телом Полония Похоже, этот господин прикажет Мне поторапливаться. Оттащу Мешок кишок в соседнюю клетушку. Ну а теперь и впрямь – спокойной
ночи. …Как тих и скромен этот соглядатай, А ведь при жизни был болтлив и глуп. Сэр, поднимайтесь, нам пора на воздух. Спокойной ночи, мама!
Уходит, унося Полония Комната короля. Входят король, королева, Розенкранц и Гильденстерн К о р о л ь Опять всё то же… Эти охи, вздохи… Так в чем причина нынешней печали? И, кстати, где ваш сын? К о р о л е в а Оставьте ненадолго нас одних. Розенкранц и Гильденстерн выходят О, что сегодня я пережила! К о р о л ь В чем дело? Снова Гамлет? К о р о л е в а Он безумен, Как море с бурею, когда они Доказывают, кто из них главнее. Услышав шевеленье за ковром, Вскричал «Здесь крыса!» и своею шпагой В безудержном припадке заколол Того, кто там укрылся… К о р о л ь Тяжелый случай, ведь на этом месте И мы могли стоять. Да, он опасен Для нас, для вас и вообще для всех. Не знаю, что я должен предпринять… Молва припишет нам его поступок, А мы и в самом деле виноваты, Ведь следовало обуздать безумца И удалить подальше от людей… Но мы его любили той любовью, Которая сильнее, чем рассудок, И не хотели в этом признаваться, Ну, точно те, которые страдают Дурной болезнью, и, боясь огласки, Её подпитывают свежей кровью. Куда же он направился? К о р о л е в а Понес Убитого, дабы само безумье, Подобно золоту, что выступает Над черной гущей низкого металла, Поплакать над содеянным могло. К о р о л ь Пойдем, Гертруда! Солнце не успеет Коснуться гор, как мы его спровадим. Корабль готов. Теперь наш долг –
покрыть Чудовищное это преступленье, Используя всё то, чем обладаем, – И статус наш монарший, и искусство Повелевать… Отыщем оправданье Убийству этому. Эй, Гильденстерн! Входят Розенкранц и Гильденстерн Друзья, ступайте и возьмите в помощь Кого-нибудь еще. Безумец Гамлет Убил Полония и уволок Его с собою. Разыщите принца Да потолкуйте с ним пооткровенней. А тело спрячьте где-нибудь в часовне. Прошу не медлить. Розенкранц и Гильденстерн уходят Нам пора, Гертруда. Мы соберем мудрейших из мудрейших, Расскажем, чтó хотели предпринять, И чтó сегодня против нашей воли Несвоевременно произошло. И шепоток, который, как из пушки, Из жерла недр прямою бьет наводкой Мучительным и смрадным изверженьем, Взошедшим по диаметру земли, – Просвищет мимо имени монарха И поразит неуязвимый воздух. Пойдем. Душа моя полна смущенья И страха. Уходят Комната Гамлета. Входит Гамлет Г а м л е т …Укрыт в укромном месте. Р о з е н к р
а н ц и Г и л ь д е н с т е р н Принц Гамлет! Гамлет!.. Г а м л е т Потише!.. Кто там Гамлета зовет? …Вот и пожаловали. Входят
Розенкранц и Гильденстерн Р о з е н к р а н
ц Милорд, куда вы спрятали останки? Г а м л е т Поближе к испражненьям, ведь они В родстве… Р о з е н к р а н
ц Извольте изъясняться поточнее. Нам надо прах перенести в часовню. Г а м л е т Не верьте этому. Р о з е н к р а н
ц Чему не верить? Г а м л е т Тому, что я свою открою тайну, а вашу не раскрою. Разве может держать ответ перед какой-то губкой сын короля? Р о з е н к р а н
ц Итак, милорд, я, по-вашему, –
губка? Г а м л е т А как, милорд, по-вашему назвать того, кто ловко впитывает милость и власть, и всё, что от нее исходит? Вы дьявольски полезны королю! Король ведь не глупее обезьяны, а та таскает губку за щекой: захочет пить – надавит языком, ну и напьется собственной слюною. Р о з е н к р а н
ц Милорд, я вас не понимаю. Г а м л е т Искренне рад. Тонкая речь в толстом ухе застрянет. Р о з е н к р а н
ц Сообщите, сэр, где находится тело, и мы проводим вас к королю. Г а м л е т Тело при короле, но король не при теле. Король – это роль. Г и л ь д е н
с т е р н Какая еще роль, милорд? Г а м л е т Последняя. Ведите меня к нему. Лисица, где твоя нора? Охотник едет со
двора. Уходят Комната короля. Входят король и свита К о р о л ь Найдут его, ну и отыщут тело. На воле этот господин опасен. Однако нам нельзя его судить, Как требует закон, ведь он любим Толпою безрассудной, для которой Глаза куда важнее, чем мозги. Их не волнует мера преступленья, Но впечатляет тяжесть наказанья. И чтобы все прошло, как мы хотим, Его отправку следует готовить. Так пораженный орган отсекают, Или не лечат вовсе. Входят Розенкранц Как успехи? Р о з е н к р а н
ц Куда он спрятал труп – не говорит. Молчит, как рыба, сэр. К о р о л ь Молчит? Но где? Р о з е н к р а н
ц За дверью. Он под стражею и ждет Решенья вашего. К о р о л ь Введите
принца. Р о з е н к р а н
ц Хо, Гильденстерн, тащи его сюда! Входят
Гамлет и Гильденстерн К о р о л ь Гамлет, где Полоний? Г а м л е т На ужине. К о р о л ь На каком ужине? Г а м л е т Не на том, где òн ест, а на том, где егò едят. За него взялась партия политических червей. Червь – единственный в мире император. Мы откармливаем животных, чтобы самим прокормиться, а себя откармливаем для червей. С точки зрения червя, и жирный король, и тощий нищий – всего только два разных блюда. Но с одного стола. Таков итог. К о р о л ь Увы, увы. Г а м л е т Можно удить на червя, который ел короля, и в результате
поймать рыбу, которая проглотит червя. К о р о л ь Что ты хочешь этим сказать? Г а м л е т Не сказать, а показать, каким образом король может прошествовать по кишкам оборванца. К о р о л ь Где Полоний? Г а м л е т На небе. Пошлите кого-нибудь, когда не верите. А если
его там не окажется, значит, ему там не место. Не найдете за месяц, он сам
себя выдаст, когда пойдете в переднюю по лестнице. К о р о л ь Ступайте под лестницу. Да живо! Г а м л е т Да нет, он наверняка дождется. Несколько
человек из свиты уходят К о р о л ь Гамлет, ради твоей же безопасности, которая столь же
нам дорога, сколь и прискорбен твой проступок, ты должен бежать отсюда
быстрее огня. Снаряжайся – и в путь.
Корабль под парусами. Спутники готовы. В Англии тебя ждут. Г а м л е т В Англии? К о р о л ь Да, Гамлет. Г а м л е т Хорошо. К о р о л ь Ты мог бы так сказать, если б видел наши намерения. Г а м л е т Я вижу ангела, который их видит. Ладно, пусть – в Англию. Прощайте, матушка. К о р о л ь Я – твой любящий отец, Гамлет. Г а м л е т В конечном счете, –
мать. Отец и мать, – муж и
жена. Муж и жена – единая плоть. Good bye, мама. Я уехал. К о р о л ь Последуйте за ним, пока не поздно. Не позже вечера он отплывёт. Приказываю вам поторопиться. Ступайте! Это дело решено. Розенкранц и Гильденстерн уходят Король Английский, ежели ты ценишь Моё расположение, а это, Признаться, так, поскольку власть моя Достаточна, чтобы тебе напомнить, Сколь свеж рубец от датского меча, К тому же ты выказывал покорность Исполнить всё, что мы тебе велим, Так вот, исполни наше предписанье: Убей его. Ты должен это сделать, Король Английский. Сделай – и
скорей. Одна лишь мысль о нем – и закипает Во мне горячка. Исцели меня. Пока я не узнаю, что он мертв, Удача мне сопутствовать не будет. уходит Равнина в Дании.Входят Фортинбрас и капитан, за ними норвежские войска Ф о р т и н б р а с Ступайте и скажите королю, Что Фортинбрас приветствует его И просит подтверждения на право Свободного прохода. Вам известно, Где вы меня догоните. А если Его Величеству необходимо Со мною говорить, то мы готовы И лично засвидетельствовать наше Почтение. Скажите и об этом. К а п и т а н Будет исполнено. Ф о р т и н б р а с Мы не торопимся, но продолжаем Движение… Фортинбрас и солдаты уходят. Входят Гамлет,
Розенкранц и Гильденстерн Г а м л е т Чье это войско, сэр? К а п и т а н Норвежское, сэр. Г а м л е т И куда оно следует? К а п и т а н В Польшу, сэр. Г а м л е т И кто ведет его? К а п и т а н Ведет плямянник старого Норвега Принц Фортинбрас. Г а м л е т Так это
против Польши? Всей Польши? К а п и т а н Да пожалуй что не всей. Сказать по правде, тот клочок земли Не стоит даже своего названья, Я, например, не дам пяти дукатов, Да-да – пяти, чтоб взять его
внаем. Продать его – и то себе дороже И нам, и королю поляков. Г а м л е т Значит, Король не станет защищать его. К а п и т а н Вот именно, что станет. Там теперь Его войска. Г а м л е т Итак, две тыщи душ И двадцать тыщ дукатов – для того, Чтоб только доказать, что ты сильнее. Таков налог на роскошь мирной жизни, Гнойник, не выходящий через кожу, Но поражающий нас изнутри. Благодарю вас, сэр. К а п и т а н Храни вас Бог! уходит Р о з е н к р а н ц Милорд, вы разрешите путь продолжить? Г а м л е т Ступайте. Я сейчас вас догоню. Все, кроме Гамлета, уходят Унылую пришпоривают месть Все обстоятельства, какие есть. Чтó – человек, когда лишь
ест да пьет? Домашнее животное, не боле. Я загнан в угол, как последний скот, И не гожусь для отведенной роли. Но Тот, который нас и наградил Уменьем мыслить и стремиться к цели, Не для того потратил столько сил, Чтобы дары его заплесневели. Животное беспамятство мое… А, может, трусость – с самого
начала Стальное отточила острие И смысл отмщения четвертовала. Я сам не знаю, для чего живу – Такой расчетливый, такой умелый! – Твержу себе во сне и наяву «Ты должен это сделать!»… Ну так делай! Примеров – тьма. Они вполне грубы И зримы. Вот вослед за юным принцем Под звуки барабана и трубы Пехота тащится к чужим границам. Ее ведет изящный мальчуган. Что впереди? Победа? Пораженье? Божественным тщеславьем обуян, Мятежный дух не ведает сомненья. Ну и пойдет до самого конца За-ради выеденного яйца. Достоинство, должно быть, в том и есть, Чтоб попусту не ввязываться в ссору, Но если уж задета наша честь – Достойно из соринки сделать гору. Отец убит. Живет в постыдстве мать. А я всё продолжаю рассуждать. Что смерть? Всего лишь смерть. В конце концов Каким стыдом за этот стыд заплатим? Идут за славой двадцать тыщ самцов К своим могилам, как к чужим кроватям. На тот клочок земли идут войной, Где негде разлететься двум картечам. Прильнут могилы их одна к одной, Однако и засыпать будет нечем. Не для пустой потехи, не для славы – Да будут мои помыслы кровавы, Или вообще не будет никаких. уходит Конец II акта Сцена 1 Комната короля. Входят королева, Горацио и Придворный К о р о л е в а Беседовать я с нею не хочу. П р и д в о р н ы й Она несносна. Пристает ко всем, Боюсь, что это требует участья. К о р о л е в а Так что ей нужно? П р и д в о р н ы й Все ее речи – только об отце. Твердит, что в его смерти есть загадка. Кликушествует, сердится, бормочет. Невнятица ее наполовину Бессмысленна… Нет, это не крамола, Однако пустоту ее речей Всяк заполняет мыслями своими. …Подмигивает, головой кивает, Как будто бы на что-то намекает. Г о р а ц и о В озлобленных умах ее посев Весьма опасен… Убедитесь сами! К о р о л е в а Пускай войдет. Придворный выходит Больной моей душе, Греховной по самой своей природе, Любая мелочь кажется прологом К несчастью. Ощущение вины Приводит к подозрительности глупой. Когда боишься душу расплескать, Тогда уж непременно и расплещешь. Входит Офелиия О ф е л и я Светлейшее величество, ау! К о р о л е в а Офелия, ты как? О ф е л и я поет Ах, как мне милого узнать, Когда пройдет он мимо? А по клюке в его руке И шляпе пилигрима… К о р о л е в а Что означает твоя песенка? О ф е л и я Сказать вам? Нет, послушайте еще: поет Он умер, леди, он ушел, Ушел – увы и ах! – В ногах его зеленый куст И камень в головах. К о р о л е в а Не надо, Офелия, прошу вас! О ф е л и я Тогда другую… поет Бел его покров, как снег в горах… Входит король К о р о л е в а королю О Господи! Увы, милорд, взгляните! О ф е л и я поет Он лежит, притихший, весь в цветах. В тех цветах, что в гроб не положили И дождями слез не оросили… К о р о л е в а Как вы себя чувствуете, прекрасная леди? О ф е л и я Хорошо, благослови вас Бог! Вы знаете, что сова была дочерью булочника? Боже мой, мы знаем, кто мы есть, но не знаем, кем можем стать. Господь благословит вашу трапезу. К о р о л ь Это она об отце. О ф е л и я Прошу вас, не надо этого касаться. А если спросят, скажите вот что: поет Встречала Валентинов день Я под твоим окном. Хотела валентинку взять И убежать потом. Но ты у двери подстерег, И девушкой войдя, Уже не девушкой, дружок, Ушла я от тебя… К о р о л ь Прекрасная Офелия!.. О ф е л и я Взял первую ноту – и конец. Я покончу с этим. поет Как стыдно людям молодым Так с нами поступать! Когда ты девушкой любим, При чем же тут кровать? Не зная, что такое стыд, Хотят лишь одного!.. Пускай Иисус его простит. А мне не жаль его. Вчера ты замуж звал меня, Но говоришь теперь, Что я сама, да-да, сама И постучала в дверь. К о р о л ь Давно она эдак? О ф е л и я Надеюсь, все будет хорошо. Надо только потерпеть. Но как не плакать, когда его положат в холодную землю? Мой брат должен об этом узнать. Он об этом узнает. Спасибо вам за премудрость. Пойдем, моя карета. Покойной ночи, леди. Покойной ночи, милые леди. Покойной ночи, покойной ночи. уходит К о р о л ь Последуйте за нею по пятам. Прошу вас!.. Горацио выходит Без сомненья, это яд Ее печали. Смерть ее отца Тому виной. Гертруда, о Гертруда, Несчастья не приходят в одиночку, Подобно нашим бдительным шпионам, Но валят батальонами. Сначала Убит ее отец. Потом твой сын Покинул нас… Один свирепый автор Тасует эту грязную колоду Из помыслов и умыслов опасных. Мы дали маху, тайно закопав Добрейшего Полония. Теперь Его бедняжка-дочь разлучена Сама с собою и со здравым смыслом, Без коего мы лишь изображенья Живых людей, ну а по сути – звери. И, наконец, – еще одна беда, Она покруче прочих. Из Парижа Лаэрт вернулся и не кажет носа, Но бродит где-то рядом. Говорят, Что он мрачнее тучи. Вкруг него Зловредные роятся шептуны. Боюсь, что мозг его уже отравлен Рассказами о гибели отца. Кто ничего и ни о чем не знает, Сильнее прочих власти обличает. Молва, как ядовитая змея, Ползет из уст в уста, из уха в ухо. Гертруда, о Гертруда, это всё Весьма похоже на разрыв картечи… Десятки ран, и каждая смертельна.
Шум за сценой К о р о л е в а Что там за шум? К о р о л ь Куда швейцарцы делись? Держите двери!.. Вбегает Горацио Г о р а ц и о Милорд, спасайтесь! Даже океан, Когда из берегов своих выходит, С такою скоростью не пожирает Равнину, как Лаэрт с его толпой Сминает вашу стражу. Эта чернь Его провозгласила государем, Как будто мир едва лишь народился, И нет устоев, и забыт обычай, И не для них написаны законы. Они кричат «Лаэрта – в короли!», «Лаэрт – король!» и прочее. Их
шапки, Их языки и руки – даже выше, Чем облака… «Мы изберем Лаэрта!», «Наш государь – Лаэрт!» К о р о л е в а Какое рвенье! Унюхали втихую ложный след Псы датские и начали брехать. Ату! Вы взяли сторону не ту! Шум за сценой К о р о л ь Они взломали дверь.
Входит Лаэрт, за ним датчане Л а э р т Ну, где этот король? Вы, господа, Останьтесь там. Д а т ч а н е Нет! Нет! Идти, так вместе. Л а э р т Я умоляю вас: позвольте мне! Д а т ч а н е Как знаете… Л а э р т Благодарю вас. Охраняйте дверь. Ты, гнусь и негодяй, отца отдай! К о р о л е в а Спокойнее, Лаэрт! Л а э р т Когда в себе Я отыщу всего одну лишь каплю Спокойствия, пусть кровь моя объявит Лаэрта выблядком, его отца – Первейшим рогоносцем, и пускай На незапятнанном челе моей Усопшей матери – между бровей, Вот прямо здесь! – клеймо
проступит Дешевой шлюхи… К о р о л ь Ну и в чем причина, Лаэрт, что этот твой мятеж похож На обреченный заговор титанов? Молчишь?.. Гертруда, дай ему пройти. За нас не бойся. Благодать короны Столь безгранична, что измена может Лишь только мельком цель свою узреть, На большее ее уже не хватит. Так чем же ты взволнован? Отпусти Его, Гертруда. Говори, Лаэрт. Л а э р т Где мой отец? К о р о л ь Он умер. К о р о л е в а Но его Убил другой! К о р о л ь Пусть задает
вопросы. Л а э р т Он умер?.. Да?.. А как?.. Я не позволю Меня морочить! К черту долг и верность Монарху, к черным дьяволам – присягу, А совесть вместе с вашей благодатью – В геену огненную! И плевать На душу! Я открыто заявляю, Что ни во что не ставлю этот мир, А равно и загробный. Будь что будет, Но за отца я отомщу достойно. К о р о л ь И что ж тебя остановить способно? Л а э р т Одна лишь только воля. Но моя, А не вселенская. И чтоб вы знали, – Я собираюсь действовать столь ловко, Что даже при моих стесненных средствах Дела пойдут. И очень далеко. К о р о л ь Мой дорогой Лаэрт! Когда и впрямь Ты хочешь знать всю правду, неужели Я должен буду убедить себя, Что мщение твое повелевает Крушить и друга, и врага? Л а э р т Чего? Я должен отомстить врагам, и только. К о р о л ь И вы хотите знать их имена? Л а э р т Его друзьям я распахну объятья И напою, подобно пеликану, Своею кровью. К о р о л ь Вот
теперь, Лаэрт, Ты с нами говоришь как добрый сын И добрый дворянин. Поверь, что я Нисколько не виновен в этой смерти И возмущен не менее тебя. Со временем ты это осознаешь, Поскольку это слишком очевидно. Д а т ч а н е за сценой Пусть, пусть войдет!.. Л а э р т Чего там расшумелись? Входит Офелия О жар отмщенья! Иссуши мой мозг И семикратно слезы посоли, И выжги опостылевшее зренье! Сестренка, за безумие твое Я брошу на весы такую цену, Что стрелка отшатнется и зашкалит. Бутон волшебный, добрая моя Офелия, сестра моя невеста!.. О небеса! Ну как вы допустили, Чтоб этот юный и прекрасный разум Был столь же смертен, как последний старец? Венец природы – женская любовь, И если женщина прекрасна, – Природа дарит ей свои плоды, Одаривая самоё себя. О ф е л и я поет Несли его с лицом открытым, Хэй, нон-нонни, хэй, нон-нони… И слезы капали при этом, Хэй, нон-нонни, хэй, нон-нони… Прощай, мой голубь! Л а э р т Когда б ты была в своем уме и взывала к отмщению, ты не сделала бы и половины сделанного тобой. О ф е л и я поет Лаэрту Ты должен петь всё ниже, ниже… И звать его всё ниже, ниже… Веретено жужжит, жужжит, А дочь с привратником сбежит. Л а э р т Это больше, чем смысл. О ф е л и я Вот розмарин. Это на память. Прошу тебя, любимый, – не забывай. А это – анютины глазки, чтобы ты смотрел и думал. Л а э р т Мудрость – в безумии. Безумие – это жизнь в собственной памяти. О ф е л и я королю Для вас укроп и водосбор… королеве Для вас рута. И для меня. Ее зовут воскресной благодатной травкой. О, вы должны знать, как ее носить. Это маргаритка. Я бы еще дала вам фиалок, но, когда умер мой отец, они увяли. Говорят, у него была легкая смерть. поет Славный Робин, мой малыш, – Вся радость моя… Л а э р т И даже из пучины преисподней Она способна красоту творить! О ф е л и я поет Неужели не вернется он? Неужели не вернется он? Нет, он умер, умирай и ты, Потому что не вернется он. Борода его, как снег бела. Волосы его, что чистый лён. Умер он и не вернется он, Плачем мы о том, что умер он… Да помилует Господь душу его и души всех христиан. Только об этом и молю. Господь с вами! Уходит, за ней Горацио[1] Л а э р т Господь, ты это видел? К о р о л ь Лаэрт, я должен с вами разделить Большое ваше горе. Или вы Хотите отказать мне в этом праве? Ступайте и поговорите с каждым, С кем вы сочтете нужным говорить. Из самых мудрых и достойных самых Вы сами изберете судей, пусть Они рассудят между мной и вами. И ежели вину мою докажут, Я вам, Лаэрт, вручу мою корону, Мою державу, жизнь мою и честь, И всё, что я своим назвать способен. Но если нет, – терпеньем одолжите, И мы тогда потрудимся совместно, Чтоб вам вернуть покой. Л а э р т Пусть даже так. Но как вы объясните мне причину Отцовской смерти? Похороны эти Столь тайные, отсутствие доспехов, Меча, а также нашего герба И почестей, и пышных церемоний? Всё вопиет о том, что я обязан Расследовать содеянное. К о р о л ь Вот! Вы так и поступите. И отныне Там, где открыто будет преступленье, Падет топор могучий палача. Теперь прошу последовать за мной. Уходят Полагаю, что на этом месте была
интермедия:
Выходила Офелия и начинала развешивать венки на ветвях старой ивы, а к ней подкрадывались Придворный и тот, кого
король послал «следовать
за ней по пятам»[2] Комната Горацио. Входят Горацио и
слуга Г о р а ц и о И кто же говорить со мною хочет? С л у г а Матросы, сэр. Они мне рассказали, Что привезли вам почту. Г о р а ц и о Пусть войдут. Слуга выходитНе знаю, кто еще из всей вселенной Пришлет привет мне, ежели не Гамлет?.. Входят матросы П е р в ы й м а т р о с Благослови вас Господь, сэр! Г о р а ц и о Равно, как и вас. П е р в ы й м а т р о с Он так и сделает сэр, если захочет. Тут письмо для вас от посла, уехавшего в Англию. Когда вы и правда тот самый Горацио, о котором он мне столько рассказывал. Г о р а ц и о читает«Горацио, как прочтешь, проводи этих ребят к королю. У них письма для него. На второй день за нами погнался хорошо вооруженный пират. Мы уступали в скорости, и поневоле пришлось стать храбрецами. Когда сцепились, я перескочил на их борт. В тот миг они отвалили, и я оказался их пленником. Для душегубов они даже слишком великодушны. Теперь я их должник. Организуй, чтобы король получил мои письма. И поспеши ко мне так, точно бежишь от смерти. Я шепну тебе на ухо такое, от чего ты онемеешь. Дело это такого калибра, что любые слова легковесны. Розенкранц и Гильденстерн продолжают путь в Англию. О них я должен тебе многое рассказать. Твой, как это тебе известно, Гамлет». Пойдемте, сэр, и я устрою так, Что почта попадет по назначенью. От вас же требуется проводить Меня к тому, кто это написал. УходятКомната
короля. Входят король и Лаэрт К о р о л ь Теперь, я полагаю, ваша совесть Удостоверит искренность мою. Как друг войду я прямо в сердце ваше, Ведь услыхали вы разумным слухом, Что тот, кто вашего убил отца, Уже ко мне подкрáды-ва-е-тся... Л а э р т Я думаю, вы говорите правду. Но если так, ответьте, отчего Его под стражу вы не заключили? Ареста требовали здравый смысл И безопасность, ну и вообще… К о р о л ь Тут сразу две особые причины, И обе для меня весьма весомы. Во-первых, королева – это мать, И тем жива… Я ж, к моему несчастью, А, может, к счастью, – так привязан к ней, Как звезды в небесах к небесным сферам, И каждое движение мое Зависит от ее расположенья. Но есть еще причина, почему Мне невозможно действовать открыто, А именно – любовь простого люда К племяннику. Всё подлое сословье В восторге от него. В его пороках Они достоинства подозревают. Так, побывав на дне, дубовый ствол Окаменеет даже крепче камня. Простыми стрелами его не взять… Отскочат – и вернутся!.. Л а э р т В результате Я потерял отца, да и сестру, Которая умом и совершенством Была вершиной нашего столетья. Я отомщу за это… К о р о л ь Успокойтесь. Живите так, как вы себе привыкли. Не думайте, что мы подобны тряпке. Трясти от страха потной бородой – Сомнительное времяпровожденье. Я всё уже устроил. Очень скоро Все всё узнают... Я всегда любил И вашего отца, и самого Себя. И потому надеюсь, Что вы оставите свои сомненья.
Входит придворный В чем дело!.. Что случилось?.. П
р и д в о р н ы й Два
письма От Гамлета. Вот – вам. Вот – королеве. К о р о л ь От Гамлета?.. Да кто же их доставил?.. П
р и д в о р н ы й Матросы, сэр. Я, впрочем, их не видел, Но Клавдио мне доложил о них, Он с ними и общался. К о р о л ь Вот, Лаэрт, Послушайте и вы… придворному Оставьте нас! Придворный уходит. Король читает: «Благородный и могущественный! Узнайте, что меня
высадили нагишом на берег Вашего королевства. Завтра я буду просить милости
предстать пред Вами. Тогда, предварительно испросив на то Вашего согласия, я
поведаю Вам обстоятельства моего возвращения, столь странного и внезапного.
Гамлет». Как это понимать?.. А где другие?.. Здесь есть обман... Л а э р т Вы узнаете руку? К о р о л ь Он, точно он... Что значит
«нагишом»?.. А, тут еще приписка... «Я один На диком берегу»… Ну как, поверим?.. Что вы мне посоветуете? Л а э р т Я Не знаю, что и думать. Но пускай Приедет. Мое сердце согревает Возможность заглянуть ему в глаза, Сказав: «Я делаю, что сделал ты!» делает выпад воображаемой рапирой К о р о л ь Я сам не понимаю, что случилось. И всё-таки оно произошло. А если так, могу ли я на вас Рассчитывать? Л а э р т О да, милорд, всецело. Но ежели не станете мирить. К о р о л ь Я примирю тебя с самим собой. Пускай, из путешествия вернувшись, Не пожелает он обратно ехать, Ну что ж, я предложу ему такое, Что, может быть, и оставляет выбор, Но выбери – и все равно погибнешь. Я все уже обдумал. Даже мать Одобрит нас... Ну да, несчастный случай... Увы, со всяким может приключиться... За что же нас с тобою проклинать? Не так ли? Л а э р т Вот теперь, милорд, я с вами. Тем более, что вы меня избрали Своим орудием. К о р о л ь Ну и
прекрасно! С тех пор, как вы изволили уехать, Все разговоры в Дании – о вас. И Гамлет принимает в них участье. Вся совокупность личных ваших качеств Не возбуждает в нем такую зависть, Как лишь одно уменье ваше... Впрочем, Оно не кажется мне самым главным… Л а э р т Милорд, о чем вы? К о р о л ь Это вроде ленты На шляпе молодого человека. Пустяк, но не без пользы, ибо юность На легкомыслие имеет право, Как зрелость, облекаясь в соболя, Имеет право думать о болячках И о своем достоинстве, конечно. Два месяца тому назад у нас Гостил один нормандский дворянин. Я знал французов, даже дрался с ними, И не на поединках – на войне. Скажу вам, что в седле они неплохи, Но этот щеголь, он в коня врастал И с ним выделывал такие штуки, Что здесь, как пить дать, пахло чародейством... Я был в восторге!.. Он превосходил Всё, что вообразить возможно, даже Моё умение менять обличья И расставлять ловушки... Л а э р т Он нормандец? К о р о л ь Нормандец. Л а э р т И зовут его Ламор. К о р о л ь Вот именно. Л а э р т Я с ним накоротке. Он – гордость Франции. К о р о л ь Он говорил О вас и ваше восхвалял искусство. Особенно – владение рапирой. Он даже предложил мне подыскать Достойного соперника, устроив Вам испытание. Еще он клялся, Что фехтовальщики его народа В стремительности правильных атак И в технике защиты уступают Опять же только вам. Сэр, я приметил, Как Гамлет, этот слушая рассказ, Так иззавидовался, ну, как будто Его змея какая укусила. Он все свои занятия забросил, И умолял меня, чтоб я послал За вами... Л а э р т Ну и что с того? К о р о л ь Лаэрт, ответьте, только откровенно: Вам дорог ваш отец? А то, быть может, Как на портрете, вы намалевали Печаль, но облик есть, а сердца нет? Л а э р т Да как посмели вы спросить об этом? К о р о л ь Нет, вы меня не поняли. Я знаю, Что вы любили вашего отца. Но время наши чувства охлаждает. Есть множество примеров, говорящих О том, что жар любви не бесконечен: Нагар на фитильке уменьшит пламя – Огонь погаснет, искры улетят. Нет ничего, что пребывает вечно В своей же силе, ибо даже благо Однажды пресыщается собою И от избытка веса погибает. Что делаешь, то делай – и пока Ты сам не расхотел. Иначе – поздно. Захватанный случайными руками, Глагол «хочу» становится насмешкой Долженствования, и так похож На вопли расточителя!.. Ну ладно... Вернемся к нашим бедам. Если завтра Он явится, что вы готовы сделать, Чтоб все увидели: о да, Лаэрт – Сын своего отца? Л а э р т Пред алтарем Ему готов я перерезать глотку. К о р о л ь Ну да, я понимаю вас, нельзя Предоставлять убежище убийству, Тем более – отца. Да и у мести Не может быть обыденных границ... Но, добрый мой Лаэрт, когда и вправду Такие мысли вас обуревают, Прошу вас: лучше уж сидите дома. Приехав, он узнает, что вы здесь, Тут мы своих людей и подошлем… Расхваливая ваши совершенства, Они вдвойне умножат вашу славу, Которую и создал тот француз. Потом мы вас сведем и уж тогда Побьемся об заклад. Я знаю: он По молодости и великодушью Не станет сравнивать рапиры ваши... А дальше – небольшая ловкость рук, И вы возьмете ту, что с острым жалом. Вот, собственно, и всё. Л а э р т Отменный
план. Но чтобы он наверняка сработал, Мы трепетное жало смажем ядом. Его у знахарки я приобрел По случаю. Старуха поклялась, Что даже зелье из целебных трав, Какие собирают в полнолунье, Бессильно против этого состава: Достаточно царапины – и только. Я острие рапиры опущу В заветный пузырек. Одним укусом Покончим с этим… К о р о л ь Да, но мы еще Семь раз обдумаем, обсудим, взвесим. Мы не имеем права на ошибку, Поскольку если это станет явным, Тогда не стоит даже и пытаться. Наш замысел должны мы укрепить Другим, ему подобным. Если первый Провалится, пусть выручит второй. Постойте. Дайте же и мне подумать. Нашел!.. Когда во время поединка Вам станет жарко, действуйте смелее, Чтоб стало еще жарче. И как только Он пожелает горло промочить, Прикажем поднести ему вина. И ежели железная гадюка Промажет, – бестелесную подпустим... Едва пригубит кубок – и готов. Что там за шум? Входит королева Ах, это ты, Гертруда… К о р о л е в а Одна беда другую привела. Увы, Лаэрт, была у вас сестра, Однако утонула. Л а э р т Утонула?.. К о р о л е в а Вы помните поваленную иву, Которая полощет над ручьем Свою листву?.. Офелия туда Пришла в венке – в нем были маргаритки, Яснотка да кукушкин горицвет, И длинные мясистые цветы – Да вы их знаете! – простолюдины Зовут их коротко и непристойно, А девушки – «перстами мертвецов» И дремликом… Едва взошла на ствол, Желая и его венком украсить, Завистливый сучок и подломился. В цветах она упала в тот поток, Плескалась, будто в нем и рождена Русалкою, беды не сознавала, И все-то пела песенки свои... Но долго это длиться не могло: Намокло платьице, отяжелело, И захлебнулся тот напев прозрачный В объятьях мутной смерти. Л а э р т Утонула?.. К о р о л е в а Вот то-то и оно, что утонула. Л а э р т И без того тебе воды хватало... Офелия, сестра, я не заплачу… И все же… как же трудно… удержаться… Природа соблюдает свой обычай, Чтобы стыдились мы своих деяний… Ну, значит, надо отрыдать своё И перестать быть бабою. Милорд, Я вынужден уйти. На языке Готово вспыхнуть пламя обличений, Но слезы эти глупые способны Всё загасить… К о р о л ь Пойдем за ним, Гертруда. Какого это стоило труда Унять его мятежную натуру!.. Однако я боюсь, что смерть сестры Опять разбудит гнев его и буйство. Поэтому последуем за ним. Уходят Кладбище.
Входят два могильщика П е р в ы й Стоит ли хоронить по-христиански ту, что добровольно искала спасения? В т о р о й Копай-копай. Следователь за тебя решил. П е р в ы й Это незаконно. Нужно, чтобы она утопилась при самозащите. В т о р о й Да уж следователь-то лучше знает. П е р в ы й Самонападение – вот как это называется. Если я топлюсь
намеренно – это деяние. А у деяния три составляющих – действовать, делать и
совершать. Следовательно, утопилась она злонамеренно... Ты заступом-то – полегче... В т о р о й Эх, господин заступник закона... П е р в ы й Нет, дай сказать. Вот вода. А вот стоит человек. Ну,
ладно. Если человек идет к воде и топится, значит, он сам идет. Но если не он
к воде, а вода к нему, значит, он не утопился, но вовсе даже утоплен.
Поэтому, кто не виноват в своей смерти, тот не сокращал и своей жизни. В т о р о й Это где же такой закон записан? П е р в ы й А вот там и записан, где следствие ведется по закону. В т о р о й Хочешь правду? Не будь она дворянкой, не хоронили бы ее как христианку. П е р в ы й Что верно, то верно. Знатным всё можно. Даже топиться и
вешаться. А у нас, хоть мы тоже
христиане, такого права нет. Дай-ка твой заступ. Нет дворян древнее, чем
копатели да могильщики. Только они продолжают профессию Адама. В т о р о й Ты чего, Адам не дворянин. П е р в ы й Он был первым, кто завел себе герб. В т о р о й Да кто тебе сказал эту глупость? П е р в ы й Ну ты прямо язычник. В Писании сказано, что Адам землю
обрабатывал. А чем? Руками. А какими? А какие у дворян – загербущие. Куда ж ему без герба?.. Я
вот тебя про другое спрошу... В т о р о й Валяй... П е р в ы й Кто строит крепче каменщика, корабельщика и плотника? В т о р о й Тот, кто виселицы строит. Она всех своих жильцов переживет. П е р в ы й А ты шутник. Виселица тут хорошо подходит. А почему? А
потому, что она подходит каждому, кто дурно поступает. И тебе тоже, раз ты
считаешь, что виселица крепче церкви. Ну, давай, еще попытайся... В т о р о й Кто, значит, строит крепче плотника, каменщика и корабельщика? П е р в ы й Ну да, ответь и малость передохни с непривычки. В т о р о й А вот возьму и отвечу! П е р в ы й Ну? В т о р о й Вот привязался... Ну, не знаю. Входят Гамлет и Горацио П е р в ы й Дурень, мозги свернешь. А когда другой раз спросят,
отвечай: могильщик. Дома, которые он строит, достоят до Страшного суда.
Ладно, сгоняй к Иогену, принеси от него кувшинчик. Второй могильщик уходит. Первый копает и поет: На юных днях любви моей Считал я, что всего милей Огонь в крови – ей-ей! Огонь в крови – ей-ей! Г а м л е т Какое бесчувствие. Копает могилу – и поет. Г о р а ц и о Привычка закалила его сердце. Г а м л е т Ты прав. Пока рука от работы не загрубеет, и сердце чувствительно. П е р в ы й поет Но старость воровской Клюкою подсечет, И то, что нажито тобой, Считай, уже не в счет.
выбрасывает череп Г а м л е т У этого черепа был язык. И он тоже мог петь. А этот плут
швырнул его, как ту самую челюсть, которой Каин совершил первое убийство.
Подумай, может, это была башка политика, и он самого Творца водил за нос... Г о р а ц и о Весьма вероятно. Г а м л е т Или придворного, что каждое утро причитал: «Доброго вам утра, милорд, как ваше здоровье, милорд!..» А всего-то и хотел, что выпросить приглянувшегося скакуна... Что, может такое быть? Г о р а ц и о Может, милорд. Г а м л е т Разумеется, может. А теперь он совокупляется с миледи
Червоточиной, и заступ могильщика бьет его по лбу. Какая метаморфоза!.. Жаль,
мы не умеем смотреть сквозь землю. Неужели стоило отращивать кости, чтобы
потом ими играли в кегли? Лично мои – ломит от одной мысли об этом. П е р в ы й поет И кирка, и заступ, Заступ и кирка, Ждут на новоселье Бедняка и принца...
выбрасывает второй череп Г а м л е т Вот еще череп. Сдается, что – юриста. Где теперь его
казуистика и крючкотворство? Или толкования владельческих прав? Почему он
терпит, когда деревенщина разделывает его грязным заступом? Почему не укажет
тому, что это называется преступление действием? М-да... А ведь этот малый в
свое время мог быть земельным скупщиком, знатоком закладов и найма, векселей
и неустоек, двойных поручительств и возмещения убытков. Ну какие еще нужны
возмещения, чтобы исключительно землей возместить пустоту этого
исключительного черепа? А где былые поручители? Ах, они уже не могут поручиться
за землю, приобретенную в двойных сделках. Кроме вот этой, что не больше
самой купчей. Да одни даже акты о его собственности не влезли б в этот ящик.
Зачем это всё, если и наследнику достанется такой же? Г о р а ц и о Точно такой, милорд. Г а м л е т Пергамент выделывают из бараньих шкур? Г о р а ц и о Из телячьих тоже. Г а м л е т Значит, каждый собственник – баран или теленок. Я
расспрошу этого малого. Эй, чья это могила? П е р в ы й Моя, сэр. поет И кирка, и заступ, Заступ и кирка... Г а м л е т Разумеется, твоя, раз ты в нее залез. П е р в ы й Вы не залезли, и, значит, она не ваша. А я полез, и все равно она моя. Г а м л е т Хватит врать. Ты сам полез, потому что ты в ней. И
врешь, что она твоя. Могила – для мертвых. Значит, ты врешь. П е р в ы й Вру. Но это живая ложь. Вот она опять на вас перескочила. Г а м л е т Для кого ты роешь? П е р в ы й Ну уж не для мужчины. Г а м л е т Так для какой женщины ты роешь? П е р в ы й И не для женщины. Г а м л е т Так для кого? П е р в ы й Не кого, а чего. Оно было женщиной, милорд. Той, что
– слава Богу! – уже умерла. Г
а м л е т Этот малый знает свое дело. Его перевертыши
обоюдоостры, а иная двусмыслица способна проводить прямехонько на тот свет.
Ей-богу, Горацио, в последние три года я стал замечать, что времена
обострились, и носок крестьянина начинает натирать пятку дворянина... Давно
ты могильщиком? П е р в ы й С того дня, как покойный король Гамлет убил старого Фортинбраса. Г а м л е т И когда это было? П е р в ы й А то не знаете... Да каждый дурак знает. В тот день у
него родился сын Гамлет. Тот, которого теперь отправили в Англию. Г а м л е т Зачем же его отправили? П е р в ы й Не зачем, а за что. За то, что свихнулся. Ну, там-то
ему мозги, конечно, вправят. А нет – и так сойдет. Г а м л е т Почему же сойдет? П е р в ы й А там все сумасшедшие. Г а м л е т Как же он сошел с ума? П е р в ы й Да в том-то и дело, что очень необычно. Г а м л е т Необычно – это как? П е р в ы й А так, что обезумел. Г
а м л е т На почве чего? П е р в ы й Известно – чего... На почве Дании. Тридцать лет на нее
работаю: был на побегушках, а теперь вот и сам – мастер. Г а м л е т Сколько же в нашей почве надо пролежать, чтобы совсем сгнить? П е р в ы й Ну, если еще до смерти не сгнил... А то теперь многие и до погребения не дотягивают... Лет восемь – это хорошо. А кожевник и девять осилит. Г а м л е т Это почему же кожевнику привилегия? П е р в ы й А чему тут удивляться? Он сам так задубел, что кожа воды не пропускает. А без воды даже самый паршивый труп гнить не хочет. Вот, глядите, череп. Он в земле двадцать три года. Г а м л е т И чей он? П е р в ы й А... одного паршивого сумасшедшего. Может быть, желаете сами угадать? Г а м л е т Не желаю. П е р в ы й Сумасшедшего, да еще и плута, чума его забери. Однажды вылил мне на макушку бутылку рейнского. Да, это череп Йорика, королевского шута. Г а м л е т Вот этот? П е р в ы й Именно, сэр. Г а м л е т А ну-ка дай!.. (Берет
череп.) Бедняга Йорик! Я знал его, Горацио. Он был сочинитель, фантазер и
большой шутник. Тысячу раз гарцевал я на его плечах. А теперь меня мутит от
одного только взгляда. Он целовал меня. Вот тут были губы... Где твои шутки,
твои песенки и выходки? Где твой смех, в один миг заражавший всех, кто
собрался за трапезой? Ты что же, ни одной не припас, чтобы самому посмеяться
над собственным оскалом? Чего-то ты совсем приуныл. Так ступай в будуар
знатной дамы и скажи, что ей не поможет ее краска, пусть и толщиною в дюйм.
Все равно станет такой, как ты. Ступай, эта шутка ей понравится... Горацио,
скажи мне одну вещь... Г о р а ц и о Что вам сказать, милорд? Г а м л е т Великий Александр в земле стал таким же? Г о р а ц и о Один в один. Г а м л е т И от него так же пахло? Брр!.. кладет череп Г о р а ц и о Именно так, милорд. Г а м л е т Сколь низкая участь нам уготована! А ведь очень даже
можно проследить за всеми превращениями Александра, и окажется, что он – в бочке затычка. Г о р а ц и о Да нет же, сэр... Рассматривать дело с этой точки
зрения значит перегружать его вымыслом и ненужными подробностями. Г а м л е т Ничуть! Следуй вероятности: великий полководец умер,
его похоронили, он стал прахом, прах – это земля да глина, из глины сделали
обмазку, а часть пошла на затычку пивной бочки. Судьба не пощадила исполина: При жизни – Цезарь, а по смерти – глина. И чтоб спастись от сквозняка и стужи, Жилище им обмазали снаружи. Входит
священник, за ним несут гроб с телом Офелии. Входят король, королева, Лаэрт и свита Но – тсс!.. Сюда пожаловал король... Ого!.. И двор, и даже королева... Кого это они хотят зарыть По усеченному обряду?.. А?.. Никак сановного самоубийцу? Давай-ка спрячемся да поглядим! Л а э р т Еще обряды будут? Г а м л е т Его зовут Лаэрт. Весьма учтивый И благородный юноша... Л а э р т Еще Обряды будут? С в я щ е н н и к Все, что позволяет Устав церковный, мы произвели. Но эта смерть сомнительна. И если б Не указанье свыше – то, что
строже, Чем даже и церковные каноны! – Лежать бы ей в земле не освященной До Страшного Суда. Взамен молитв Покойную – ну точно б! – забросали Каменьями да битою посудой... А так – чего ж еще? – нам разрешили, Ну как при отпевании девицы, Гирляндами украсить Божий храм, Позволили цветы бросать в могилу И колокольный звон – не отменили! Л а э р т Еще обряды будут? С в я щ е н н и к Сожалею. Мы только б осквернили панихиду, Пропев заупокойные молитвы И реквием, поскольку здесь нельзя Просить упокоенья со святыми, Как просим мы за всех, почивших с миром. Таков порядок. Л а э р т Опустите гроб. Не далее, чем будущей весною, Вот здесь, где мы стоим, взойдут фиалки – Земной залог невинности ее. И помни, подлый поп, моя сестра На небе станет ангелом, а ты, Ты будешь выть в пучине ада!.. Г а м л е т Как… Офелия!.. К о р о л е в а Сладчайшее – сладчайшей.
бросает цветы в могилу Прощай, я так тебя хотела видеть Женою Гамлета... Я так мечтала Их ложе брачное убрать цветами! Ну что же…Уберу хотя б могилку... Л а э р т Тройное горе... Тридцать бед треклятых Пускай падут на голову того, Чье злодеянье разум твой украло! Нет, стойте!.. Я еще не приказал Заваливать ее землей. Сестра, Обнимемся еще раз!.. прыгает в могилу Вот теперь Землей засыпьте и живых, и мертвых, Чтоб вся эта низина вознеслась До неба, да и превзошла собою И Пелион, и синюю вершину Олимпа! Г а м л е т выступает вперед Ну и чье же это горе Столь громогласно?.. Дайте посмотреть, Чья несравненная печаль способна Не только зачаровывать зевак, Но даже и блуждающие звезды? Поджав хвосты, они застыли в небе… Я здесь. Я – Гамлет Датский. Прыгает в могилу Л а э р т Пусть Тобой займется дьявол! Г а м л е т Ты
других Молитв не знаешь? Отпусти мне горло… Добром прошу... Я не гневлив, хотя Советую меня остерегаться... Прочь руки! К о р о л ь Разнимите их! К о р о л е в а Мой Гамлет! В с е Хо, господа! Г о р а ц и о Милорд, остановитесь! Дерущихся вытаскивают из могилы и разнимают Г а м л е т За это я готов сражаться с ним, Пока мои глаза еще моргают. К о р о л е в а За что «за это»? Г а м л е т Лаэрту Я ее любил, Так сильно, что и сорок тысяч братьев, Таких, как ты, в одно соединив Свою любовь, с моею не сравнятся. Так ты готов? К о р о л ь Лаэрт, он – сумасшедший. К о р о л е в а О, пощадите сына моего! Г
а м л е т Ну, покажи нам, что еще умеешь? Рыдать? Сражаться? Может быть, поститься? Терзать физиономию? Пить уксус, Сушеным заедая крокодилом? Я это всё проделаю не хуже. Ты для чего явился? Чтобы выть? Чтоб вызов бросить, или чтоб запрыгнуть В ее могилу? Я могу и это. Пусть нас с тобою заживо зароют, И если надо горы городить, Мильоны акров я поставлю дыбом, Покуда наш курган свою макушку Не опалит о пламенную сферу, И рядом с ним заоблачная Осса Не будет выглядеть обыкновенным Прыщом… А если ты пришел болтать, Так ведь и у меня язык подвешен. К о р о л е в а Такой же бред, как в комнате моей. Припадок, но, по счастью, краткосрочный. …Вот-вот затихнет, аки голубица, Смотрящая на птенчиков своих, Едва проклюнувшихся... Г а м л е т Сэр, скажите, За что вы так обходитесь со мной? Я вас любил... Нет, это ни к чему... Чего там Геркулес ни наворотит, Собака будет лаять по-собачьи, А кошка не разучится мяукать.
уходит К о р о л ь Я должен вас, Горацио, просить Хотя б немного присмотреть за принцем. Горацио уходит. Король тихо Лаэрту: Найдите мужество перетерпеть. Да вспомните, о чем мы толковали Вчерашней ночью. Ждать совсем недолго. королеве И вы, моя дражайшая Гертруда, Кого-нибудь пошлите присмотреть За вашим сыном. Я вам обещаю, Воздвигнуть памятник – и небывалый! – Над этою могилой. Вот тогда Мы с вами заживем, как прежде жили. Ну а теперь – терпенье и терпенье. Все уходят Зал в
замке. Входят Гамлет и Горацио Г а м л е т На этом – всё. Теперь о нашем деле. Надеюсь, вы о нем не позабыли? Г о р а ц и о Тут позабудешь... Г а м л е т Я сидел в каюте Безвылазно. Заснуть – и то не в силах. А на душе тоска, ну точно я – Бунтарь, уже закованный в железа. И вдруг – решился... Ох уж это «вдруг»!.. Оно оказывает нам услугу, Когда ко всем чертям летят расчеты И рушатся намерения наши. Из этого и следует, Горацио, Что Провиденье действует само, Когда мы не додумали чего-то. Г о р а ц и о Кто б сомневался... Г а м л е т Сижу… И вдруг смотрю – матросский плащ! Надел его и вышел из каюты, И в темноте, практически наощупь, Прокрался в их каюту. Там стащил Пакет с посланием – и наутек. Страх поборол приличия. Я вскрыл Пакет, достал послание, и что же Читаю в нем?.. О, царственная низость!.. Аргументированно и подробно Во имя благоденствия и дружбы Короны этой и короны той, Я выставлен – ты даже не поверишь! – Таким чудовищем, что по прочтеньи Предписывалось – сможешь угадать, Что именно? – цитирую: «...не тратя Минуты, чтобы наточить топор, Снять голову с него»... Ну да, вот эту. Г о р а ц и о Да бросьте! Г а м л е т вынимает из кармана приказ короля Возьми и ознакомься на досуге. А знаешь, что я дальше сделал? Г о р а ц и о Что? Г а м л е т Я не успел подумать, как мой мозг Стал сочинять другой приказ. И сразу Я сел работать под его диктовку. Как большинство сановников, когда-то Я по ошибке полагал, что почерк Не должен быть хорошим – это низко. Я даже попытался разучиться Писать красиво... Ничего не вышло. Вот в бурном море мне и пригодилось Высокое искусство каллиграфа. ...Сказать тебе, что я насочинял? Г о р а ц и о О, да, милорд! Г а м л е т Датчанин – Англичанину. Прошу Ваше Величество, поскольку Вы – Наш верный данник, и поскольку наша Взаимная любовь должна процвесть, Подобно ветви пальмовой, а также Поскольку мир, который мы имели Честь утвердить, и должен быть увенчан Венком, сплетенным из пшеничных злаков, А на письме равняться запятой Меж дружескими чувствами обоих... И в том же духе, – столь же тошнотворно, Сколь и торжественно... А под конец – Ну, вроде как невинная приписка: «Подателей сего без промедленья И права исповеди – умертвить». Г о р а ц и о Как было запечатано посланье? Г а м л е т И с этим тоже повезло: при мне Был перстень моего отца. На нем – Печатка. Но печатка не простая, А слепок с государственной печати. Не долго думая, подделал подпись, Сложил письмо, как было до меня, Печать оттиснул и благополучно Вернул пакет, ну и к себе вернулся. Никто не заподозрил ничего. А поутру Господь послал пиратов... Дальнейшее ты знаешь. Г о р а ц и о Это значит, Что Розенкранц и Гильденстерн спешат К своей же гибели? Г а м л е т И что с того? Они нашли занятие по вкусу И этим сами смерть себе избрали. Их кровь – она на них, а не на мне. Ничтожество должно блюсти приличья, А не соваться меж двумя клинками, Когда противники дерутся насмерть. Г о р а ц и о Однако ничего себе король!.. Г а м л е т А как ты думаешь, я что, не должен Воздать тому, кто Данию лишил Законного властителя, тому, Кто мать мою растлил и встал меж мною И троном, кто раскинул паутину, Чтобы поймать меня и умертвить? И что ж, его коварство не достойно Единого рывка моей руки? И разве я не буду проклят, если Позволю этой язве расползтись? Что ты на это скажешь? Г о р а ц и о Очень скоро Он кое-что из Англии получит... Г а м л е т Да, скоро. Но оставшееся время – Моё. Подчас достаточно и мига, Чтобы отнять у человека жизнь. А вот о чем действительно жалею... И ты, Горацио, меня поймешь... Не должен был я обижать Лаэрта. Забылся... А ведь горе у меня И у него – одно и то же горе. Не знаю как, а постараться надо Его расположить... Но ты же видел, Как он кичился собственной бедою... Я в бешенство пришел... Г о р а ц и о Тсс! (Громко.) Это кто же Пожаловал к нам в гости? Входит Озрик О з р и к Позвольте поздравить вашу милость с возвращением в Данию. Г а м л е т Покорно вас благодарю, сэр. (К
Горацио.) Знаком ты с этой
букашкой? Г о р а ц и о Бог миловал. Г а м л е т Твое счастье. Знакомство с ним – уже род недуга. Он
землевладелец и животное. А когда животное правит животными, кормушку ставят
на королевский стол. Букашка – птица глупая, но земли, ей принадлежащие, и
впрямь велики и обильны. О з р и к Мой сладкий принц, если ваша милость располагает
временем, я осмелюсь нечто сообщить вам по поручению Его Величества. Г а м л е т Я вас внимательно слушаю, только наденьте ваш колпак на
то место, для которого его скроили. О з р и к Покорнейше благодарю, но очень жарко. Г а м л е т Да нет же, очень холодно, ветер с севера. О з р и к Вы правы, милорд. По большому счету – холодно. Г а м л е т И при этом мне при моей комплекции –
душно. О з р и к В широком смысле – исключительно душно. И слов нет, как
жарко. Тем не менее, Его Величество хочет вам сообщить, что поставили на вашу
победу большой заклад. Видите ли, милорд, дело в том... Г а м л е т Я же вас датским языком просил... напяливает на Озрика его шляпу О з р и к Еще раз благодарю, но, честное слово, мне без нее удобнее.
Сэр, ко двору прибыл Лаэрт. Поверьте, он совершенный джентльмен. Внутренние
его качества превосходны, внешность великолепна, манеры исключительны. Это
образец изящества, и для любого джентльмена – настоящая коллекция достойных
достоинств. Г
а м л е т Сэр, его качества не меркнут даже в вашем пересказе.
Составление полной инвентарной описи не под силу арифметике человеческой
души. Мы переваливаемся с борта на борт, а он летит на всех парусах. Воздавая
достойному достойную хвалу, не могу не отметить, что у него большая душа, и
что качества её столь же драгоценны, насколько и редки. Равный ему – будет
только его зеркалом, а подражатель – не более, чем осколком оного. О з р и к Слог вашей милости безупречен. Г а м л е т Но совершенно бессмыслен. Зачем с нечистыми зубами дышать в лицо этому джентльмену? О з р и к Сэр... Г о р а ц и о Вы можете изъясняться по-человечески? Г а м л е т Что вы хотели сказать, вспомнив этого джентльмена? О з р и к Лаэрта? Г о р а ц и о Его кошелек пуст: золото слов он уже спустил. Г а м л е т Именно Лаэрта. О з р и к Я знаю, что вы знаете... Г а м л е т Я-то знаю. И хотел бы хотеть, чтобы знали вы. Но если б
вы знали, это не пошло бы мне на пользу. Так что же?.. О з р и к Вам небезызвестно совершенство Лаэрта. Г а м л е т Ничего не могу сказать об этом. Я не мерялся с ним носами. А чтобы оценить другого, надо сначала изучить себя. О з р и к Я говорю, сэр, о его владении оружием. Все знают, что в
этом деле у него соперников нет. Г а м л е т Чем же он предпочитает владеть? О з р и к Рапирой и кинжалом. Г а м л е т Слишком разные виды оружия. Но пусть. О з р и к Король, сэр, поставил шесть берберийских коней, а
Лаэрт, как я слышал, шесть французских рапир и шесть кинжалов со всеми их
принадлежностями, а именно поясами, портупеями и прочими аксессуарами. Если мерить
парами, то это три набора. И все три потрясающие: и клинки, и рукояти, и
накинжальники с нарапирниками – всё гармонично. Г а м л е т Что такое нарапирники и накинжальники? Г о р а ц и о Я ждал, что вы станете придираться и комментировать каждое слово. О з р и к Нарапирники и накинжальники – это, сэр, вложилище,
сиречь держало. Оно для клинка – то же, что лафет для мортиры. Г а м л е т Но мы не носим мортир у чресел. Так что вложилище
впредь будем звать ножнами. Одного не понимаю: целая шестерка африканских
скакунов против шести французских рапиришек и горстки побрякушек? Это что,
равноценный заклад? И на что все это, как вы изъясняетесь, «заложено»? О з р и к Король, сэр, бился об заклад, что в двенадцати атаках
Лаэрт не опередит вас даже на три удара. Лаэрт с ним не согласился. Если ваша
милость соизволит, то удостовериться, кто прав, можно прямо сейчас. Г а м л е т А если не соизволит? О з р и к Я имел в виду, милорд, что вы соизволите дать согласие на участие в поединке. Г а м л е т Сэр, я продолжаю свою прогулку. Это мой досуг. Если у
короля не будет желания приказать мне что-либо другое, пусть несут рапиры. И
если у этого джентльмена не пропала охота драться, король получит и свои
рапиры, и свои кинжалы. Сумею –
одолею. Или сам сполна получу. О з р и к Так и передать? Г а м л е т Рад вам служить. Озрик уходит Большая удача, что он сам способен за себя поручиться. Другие бы не
рискнули. Г о р а ц и о Летит, как чибисенок, со скорлупкой на темечке. Г а м л е т Каково гнездо, таков и птенчик. Он сюсюкал с соском
своей матери, прежде чем в него впиться. В наш ничтожный век он и ему
подобные весьма успешны. У них абсолютный слух на всё внешнее и популярное.
Они – пена, на пене и всплывают. Но стоит дунуть – полетят пузырями. входит придворный П р и д в о р н ы й Милорд, Его Величество присылал к вам молодого Озрика, который сообщил Его Величеству, что вы ожидаете здесь, в зале. Его Величество послал меня узнать, не изменились ли ваши намерения выйти на состязание, или вам угодно отложить поединок? Г а м л е т Я не меняю своих намерений. И в данном случае они
совпадают с желанием короля. Если король готов – я тем более. Здесь и сейчас,
или когда и где угодно. П р и д в о р н ы й Король, королева и прочие вот-вот сюда спустятся. Г
а м л е т Да на здоровье. П р и д в о р н ы й Королева желает, чтобы до поединка вы сделали Лаэрту комплимент. Г а м л е т Это хороший совет. Придворный уходит Г о р а ц и о Милорд, вы проиграете заклад. Г а м л е т Я так не думаю. С тех пор, как Лаэрт уехал во Францию,
я практиковался ежедневно. Если у меня будет фора, поединок за мной. Но ты и
представить не можешь, как тяжело у меня на душе. Впрочем, это пустяки. Г о р а ц и о Никакие это не пустяки, милорд. Г а м л е т Да глупость это. Предчувствие должно пугать женщин. Г о р а ц и о Если ваша душа против, прислушайтесь к ее голосу. Я
скажу им, чтобы они поворачивали восвояси. Сегодня фехтовать вы не будете. Г а м л е т Буду. Ведь мы с тобой презираем суеверия. Даже гибель
воробья предопределена Промыслом. Если это случится сейчас, это не грозит мне
в будущем. Если этого в будущем не случится, значит, оно может произойти
сейчас. Или сейчас, или когда-нибудь. Главное – готовность. Если никто ничего
не заберет с собой из этого мира, почему бы раньше не расстаться с этим самым
ничего? Будь что будет. Барабаны и трубы. Слуги вносят стол, а такжерапиры
и латные рукавицы на подушках. Входят король, королева, Лаэрт, Озрик, свита К о р о л ь Теперь соедините ваши руки. соединяет руки Лаэрта и Гамлета Г а м л е т Лаэрту Я сожалею сэр, что стал причиной Страданий ваших и обиды вашей. Простите мне как джентльмен, ведь я В себе не властен, это вам известно. То, что так сильно оскорбило вас И запятнало вашу честь – всего лишь Проклятое безумие мое, Ваш враг не Гамлет, но его болезнь. Я не могу отречься от болезни, Но отрекаюсь от ее деяний И заверяю всех, кто здесь собрался, Что никакого зла не умышлял. Простите мне вину мою, как если б Я выпустил стрелу над крышей дома И ею ранил собственного брата. Л а э р т По-человечески я вам прощаю, Хотя душа и требует возмездья, Но дело чести выше всех других, И примирение здесь невозможно. По крайней мере, знающие люди В истории еще не отыскали Другой пример такого примиренья. Все оскорбления смывались кровью. Но ваше братское расположенье Я принимаю и не заподозрю Его ни в чем. Г а м л е т Приветствую ваш выбор И выхожу на братский поединок С открытым сердцем. Дайте нам рапиры, И мы начнем. Л а э р т Одну рапиру мне. Г а м л е т Нужна и мне всего одна рапира Во имя пира вашего искусства. Блистательное мастерство Лаэрта Немеркнущей звездой взойдет на фоне Стараний ученических моих. Л а э р т Сэр, надо мною вы смеетесь? Г а м л е т Нет, Клянусь клинком. К о р о л ь Подай рапиры, Озрик. Племянник, вам известно о закладе? Г а м л е т Известно, дядя, только то, что вы Поставили на слабого. К о р о л ь Пустое. Я видел, как фехтуете вы оба, Хотя, конечно, не в пример тебе, Лаэрт не прекращал своих занятий... Но фора в твою пользу. Л а э р т Что-то слишком Тяжелая... Попробуем другую. Г а м л е т А мне так по руке. Они, надеюсь, Одной длины? О з р и к Проверено, милорд. К о р о л ь Вино поставьте вот на этот стол. И если первым атакует Гамлет, Или вторым, или сквитаться сможет Хотя бы после третьей схватки, пусть Дадут из всех орудий замка залп – Мы будем пить твое здоровье, Гамлет, А в кубок мы жемчужину бросаем, Что больше, чем жемчужина короны Всех четырех последних королей. Прошу распорядиться, чтоб цимбалы Сказали трубам, трубы – пушкарям, А пушки – небесам, и те шепнули Земле, мол, это – сам король Пьет за здоровье Гамлета! Пора. А справедливость – это дело судий. Г а м л е т Так начинаем, сэр? Л а э р т Начнем, милорд. сражаются Г а м л е т Есть! Л а э р т Нет! Г а м л е т Судья!.. О з р и к Один удар прошел. Л а э р т Ну, ничего, начнем по новой. К о р о л ь Стойте! Вино несите. Гамлет, за тебя! Жемчужина уже твоя. Литавры,
трубы, пушечная пальба Ты выпей! Подайте кубок принцу! Г а м л е т Не сейчас. Закончим схватку, вот тогда и выпьем. сражаются Еще удар. Ведь правда? Л а э р т Да, коснулись, Я признаю. К о р о л ь королеве Наш сын его побьет. К о р о л е в а Он взмок и дышит очень тяжело... Гамлету Возьми платок и вытри пот со лба... Пью за твою удачу, милый Гамлет!.. Г а м л е т Благодарю. К о р о л ь Не тронь вина, Гертруда! К о р о л е в а Я так хочу. Уж вы меня простите. пьет К о р о л ь в сторону Тот самый кубок. Поздно. Слишком поздно. Г а м л е т Нет, госпожа моя, я воздержусь. К о р о л е в а Иди сюда, я оботру тебя. Л а э р т королю Теперь удар за мною. К о р о л ь Сомневаюсь. Л а э р т в сторону Похоже, совесть мне сковала руку. Г а м л е т Продолжим поединок наш. Однако Боюсь, что вы морочите меня, А драться почему-то не хотите… Л а э р т Ах, вот как? Ну, держитесь!.. сражаются О з р и к Удары не прошли. Л а э р т На, получи!
Лаэрт ранит Гамлета. Меняются рапирами, вырвав их друг у друга латными рукавицами К о р о л ь Довольно. Разнимите их. Г а м л е т Ну, нет! королева падает О з р и к Я занят, помогите королеве.
Гамлет ранит Лаэрта Г о р а ц и о Тот и другой в крови. Милорд, что с вами? Лаэрт падает О з р и к Лаэрт, как вы? Л а э р т Как глупый вальдшнеп в собственных силках... И собственным коварством окровавлен... Г а м л е т Что с королевой? К о р о л ь Пустяки, она От вида крови чувств лишилась... К о р о л е в а Нет, Вино... оно... Мой Гамлет, мальчик мой, Вино отравлено... умирает Г а м л е т Да здесь измена! Заприте двери. Мы ее найдем. Л а э р т Зачем искать? Она в твоей руке. Нет, ты не ранен. Оба мы убиты. И получаса, Гамлет, не пройдет... Клинок отравлен. Я сражен своим же Оружием. И в кубке – тот же яд. Взгляни на мать. Она мертва. И мне Пора на выход. Это всё – вот этот... указывает на короля Г а м л е т Вино отравлено. Рапира тоже. Ну что ж, еще раз поработай, яд!
бьет рапирой в грудь короля В с е Измена! К о р о л ь Друзья, на помощь! Я ведь только ранен... Г а м л е т Я помогу тебе. Допей свое, Братоубийца и кровосмеситель, Проклятой Дании король проклятый. Твоя жемчужина в моем клинке. Ступай за матерью моей – и ты Ее еще догонишь... закалывает короля Л а э р т Он получил лишь то, что сам отправил. Простим друг другу, благородный Гамлет. Да не падет отныне на тебя Кровь моего отца и кровь моя, А кровь твоя да на меня не ляжет. умирает Г а м л е т Лаэрт, тебе отпустят смерть мою. Мне за тобой идти. Я умираю. Прости мне, мать. Прощай и ты, Горацио, И вы, которые теперь дрожите Безмолвным приложеньем ко всему, Что было здесь. Будь у меня хотя бы Те полчаса, я рассказал бы всё. Но этот пристав не дает отсрочки... Берет под стражу... И без лишних слов... И пусть его... Горацио, – твой долг Им рассказать, из-за чего всё это. Г о р а ц и о И не просите, благородный принц! Я все же римлянин, а не датчанин. Тут есть еще на донце... Г а м л е т Если ты – Мужчина, ты отдашь мне этот кубок... Кому сказал, – отдай!.. Не то я сам Возьму его... Горацио, подумай, Что будет с именем моим, когда Мы молча уберемся друг за другом, И только темнота накроет нас?.. И если ты и впрямь меня любил, То удержись от поисков блаженства И в неустройстве мира продолжай Всю боль его вдыхать, и эту повесть Поведай...
вдали военный марш и крики Это что еще за звуки? О з р и к С победой возвратившийся из Польши Племянник Фортинбраса – Фортинбрас Приветствует послов английских. Г а м л е т Я Уже не здесь, Горацио. Тот яд Сильней меня. Послов примите сами. Но знайте – Англия за Фортинбраса. Я также отдаю ему свой голос. Скажи ему об этом. И еще О том, что здесь сейчас произошло. Передо мной – молчание... умирает Г о р а ц и о Разбилось Такое сердце... Доброй ночи, принц. Да упокоит сладкой колыбельной Хор ангелов твою больную душу. ...При чем тут барабаны? Входят
Фортинбрас, английские послы, свита Ф о р т и н б р а с Ну и где же Обещанное зрелище? Г о р а ц и о Милорд, Что вы хотите видеть? Если то, Что может поразить и опечалить, То вы уже пришли. Ф о р т и н б р а с О Боже правый!.. Такая груда трупов говорит Лишь о припадке самоистребленья... Гордячка-смерть, какой роскошный пир Себе ты приготовила, сразив Одним ударом столько августейших Особ... П е р в ы й п о с о л Согласен – зрелище для сильных. Не ко двору пришлось посольство наше, И тот, кто жаждал получить известье О казни Розенкранца с Гильденстерном, Навряд ли станет нас благодарить. Г о р а ц и о Навряд ли бы он вас благодарил, И если б смог принять посольство ваше: Он никогда не отдавал приказа О казни Гильденстерна с Розенкранцем. Вы прибыли из Англии, а вы Из Польши – в ту минуту, как я начал Расследовать случившееся здесь. Так прикажите же перенести Убитых на помост для обозренья, И вы тогда услышите всю правду О злодеяньях, страшных и кровавых, И о чреде нечаянных убийств, И о смертях насильственных, и прочих, О помыслах и умыслах ужасных, Сгубивших даже тех, кто их замыслил, Об этом обо всем – лишь мне известно. Ф о р т и н б р а с Мы выслушаем вас, как соберем Своих сановников. Я принимаю Со всею скорбью данную удачу, Но делать нечего. Я полагаю, Что должен предъявить свои права, О коих здесь еще, должно быть, помнят, На Данию. Пусть это назовут Стечением счастливых обстоятельств. Г о р а ц и о Об этом я особо расскажу От имени того, чей славный голос Поможет вам сторонников привлечь. Но пусть все будет сделано скорее, Пока умы находятся в смятеньи, Чтоб в результате новых заблуждений И новых заговоров – не случилось И новых бедствий. Ф о р т и н б р а с Пусть Гамлета четыре капитана Как воина возложат на помост. Когда бы он взошел на свой престол, Он стал бы королем, каких немного. И в ознаменование его Кончины – я приказываю: пусть Его оплачут боевые трубы. Тела убрать. Что в поле хорошо, Здесь неуместно. Кто-нибудь спуститесь И прикажите дать прощальный залп. Все уходят.
Гремит пушечный залп Конец III акта и пьесы |
на титульную
страницу сайта к титулу книги
вверх